когда закончилась ее прошлая жизнь. – Это называется голем. Он не совсем труп, потому что никогда не был живым. Скорее кукла – точная копия организма.

– Вот и хорошо, – обрадовался Хэнк. – Ты можешь еще таких наколдовать?

Тут она второй раз едва не поперхнулась.

– Билле, зачем?

– Зохенов будем приманивать, – деловито объяснил он. – И гасить их!

Она присвистнула.

– И много големов тебе нужно?

– Чем больше, тем лучше.

Час от часу не легче.

– Ритуал сам по себе несложен. – Она сдула волосы со лба. – Но для него нужна сила. Чтобы получить результат, надо много потратить. Я чуть не умерла на той дороге.

– Ну так подготовься. Наберись сил. Что тебе для этого надо?

Она усмехнулась. Открыть тайну? Не такая уж это тайна, Райзен говорила как о чем-то обыденном. И не от Хэнка же тайны хранить.

– Не поверишь… Лучше всего – заняться любовью с сильным мужчиной. Вот только не строй самодовольную рожу, Билле. Чтобы обрести силу, надо отказаться от удовольствия. А я не могу!

– Почему? – не понял он.

– Да потому что ты… ты… Блин! Не умеешь ты так, вот и весь сказ. Я едва не сдохла в Риаведи, мне сила нужна была, как воздух, как жизнь… И не получилось ничего.

– Оба-на, – пробормотал он, пораженный открытием. – Значит, ты просто силу хотела? Ты только из-за этого со мной?.. И всё?

– А ты думал, из великой страсти? Очнись! Когда мы встретились на дороге, я полдюжины часов как мужу глаза закрыла. Всерьез полагаешь, что мне хотелось любовных приключений в тот момент?

Хэнк выглядел прибитым. Ох уж эти брутальные мужики! Сами озабочены физиологией куда сильнее, чем романтикой, а от женщин ждут трепетной любви в любое время года и суток. И чувствуют себя обиженными, если выясняется, что у дамы могли быть иные, более прозаические мотивы.

– Билле, ну что ты надулся? – мягко произнесла Тереза и погладила его по плечу. – Какая разница, чего я тогда хотела? Силы не досталось, зато я узнала, как с тобой приятно. Подумала чуть-чуть и потом приехала к тебе.

Он слегка приободрился.

– Но именно в этой приятности закавыка. – Она вернулась к теме. – Ты же не даешь ускользнуть от наслаждения! А чтобы забрать силу, надо его исключить.

– Ну… – Хэнк озадаченно почесал бритый затылок. – Я постараюсь.

Она издала резкий смешок.

– Вот сейчас мне стало страшно! Не знаю, что пришло тебе в голову, Билле, но могу поспорить – это плохая идея.

Он покраснел. Судя по всему, идея и впрямь была сомнительна.

– И что тогда делать?

Она вздохнула.

– Ничего не делать. Это для тебя самое трудное. Я все сделаю сама. А тебе надо лежать смирно, держать руки при себе и ногами не дрыгать. Справишься?

– Ну-у-у… – В роли бревна Хэнк себя не представлял. А големы нужны. – Я… попробую.

В качестве источника силы Хэнк оправдал смелые надежды: лишь немного поспал, порелаксировал над чашкой крепкого чая и практически с прежней энергичностью вернулся к делам. Некоторое оторопение имело психологическую подоплеку: оказывается, и так можно… Это нереальное колдовство впечатлило его больше, чем собственно создание голема.

Использовать мужа как образец для голема Тереза наотрез отказалась. Ей была неприятна мысль, что его тело съедят. Лучше уж кого-нибудь… Выбор пал на Сниттке. Вот его копию пускай жрут, сколько угодно. Фактически, Тереза не особо расстроилась бы, если бы зохены сожрали оригинал.

Хэнк посмеялся, но кандидатуру утвердил. Вызвал помощника, приказал порезать себе руку и выдать Терезе столько крови, сколько она потребует. Глаза у Сниттке находились где-то в районе лба. Он тут же поделился с командиром подозрением, что его жена – злая колдунья. Должно быть, сам не ожидал, насколько близок к истине. Колдунья? А то. Знает заклинания, проводит ритуалы. И уж точно не добрая – во всяком случае, к высшему командиру Сниттке.

Голем вышел прекрасный. Тереза полюбовалась на него: вылитый Сниттке, мускулистый герой, притом молчаливый и не занудный. Как бы их местами поменять? Увы, увы…

Сниттке было велено подобрать для двойника что-то из обмундирования по своему размеру и одеть его. Он выразил недовольство:

– Господин Хэнк, ну неужели этим следует заниматься высшему командиру? Пусть ваша жена сама…

– Я гляжу, вы вообразили себя вправе распоряжаться моей женой, Сниттке? – разозлился Хэнк. – Моя жена не станет притрагиваться руками к вашему обнаженному телу. Исполняйте приказ!

Голема, облаченного в камуфляж, притащили на поляну. Маскировочный костюм, естественно, надевать не стали: смысл как раз в том, чтобы враги нашли тело. Аккуратно уложили его ничком на мину и вскрыли горло, надеясь, что запах крови привлечет зохенов.

Затея удалась. В камеру, подвешенную на дереве у поляны, Тереза вместе с Хэнком, Сниттке и сапером Ольцем наблюдала с базы, как из-за деревьев вышел первый зохен, ищуще принюхиваясь, увидел тело и, прыгнув на него, оторвал руку. Пока он ел, появились еще двое, принялись отгрызать ноги. Зрелище жутковатое, Терезу начало подташнивать, она отвернулась. Пожалуй, Сниттке все-таки не заслуживает такого конца. Это не настоящий человек, успокоила она себя. Всего лишь кусок искусственной плоти в форме человека, синтетическое мясо. Тошнота немного отступила, Тереза снова посмотрела на экран – зохенов было уже пятеро, и они рвали тело зубами. Быстрый промельк, повелительный рявк – на сцену вступили еще двое. Две. Стремительно приблизились, что-то крикнув по-своему, и самцы слегка расступились, давая присоединиться к пиршеству…

– Пора, – отрывисто бросил Хэнк.

Ольц нажал кнопку. Взрыв. Камеру залепило мутно-зеленым.

– Зовите Сантора, Сниттке, – распорядился Хэнк. – Пусть сходит, поглядит.

Доклад разведчиков порадовал Хэнка. Все зохены уничтожены, никто не уцелел. Наверняка можно было еще подождать, чтобы их подошло побольше, но лиха беда начало.

– Полдюжины големов, – решил Хэнк. – По всему фронту. Собираем зохенов, гасим и атакуем их основные позиции, пока не очухались.

Отличный план! Вот только…

– Полдюжины? – Тереза покрутила пальцем у виска. – Полдюжины! Ты не сможешь.

Хэнк ухмыльнулся:

– Ты меня недооцениваешь!

– Балда! Я тебя еще и переоценивала. Твои умственные способности. Ты думаешь, это просто шесть актов близости? Да будь так, я бы и не сомневалась. – Все равно сомневалась бы, Хэнк в таком возрасте, когда и меньшее считается за подвиг, но пусть уж тешит самолюбие. – Билле, с каждым разом ты отдаешь все больше сил. И в конце концов их у тебя вовсе не останется!

– Я сильный, – уперся он.

– Билле, но есть же предел человеческой выносливости.

– Хватит спорить! Старший командир Хэнк, это приказ.

Она поджала губы.

– Тот самый?

– Нет! Но если ты не хочешь исполнять приказы командира, тебе нечего делать в армии.