На раннем этапе становления Османского бейлика его правители не могли обращаться к главам соседних, более крупных эмиратов для заключения междинастийных союзов, поскольку последние не воспринимали их как достаточно сильных союзников. Поэтому и Осман, и его сын Орхан выбирали себе жен либо из местных мусульманских семей равного им статуса, либо из дочерей управителей соседних христианских территорий13. В основном эти браки заключались исходя из политических интересов, что было типичным для подобных союзов.

По сведениям, сохранившимся в ранних османских хрониках, основатель бейлика Осман был женат на Рабиа-хатун (или Бала-хатун), дочери шейха Эде Бали, который был одним из лидеров организации ахи14, и на дочери правителя небольшого соседнего бейлика Умур-бея Малхатун15. Возможно у Османа, имевшего пять или шесть сыновей и одну дочь16, были также и другие жены и наложницы. Однако отсутствие достоверных сведений о самом бейлике и семье Османа осложняет работу исследователей, собирающих материалы о начальном периоде Османской династии. Для примера отметим, что в ряде хроник дочь шейха Эде Бали, которую вслед за Ашик-пашой-заде именовали Малхун-хатун17, была выдвинута на первый план как мать Орхан-бея. Между тем имя матери Орхана гораздо ближе по звучанию к имени дочери Умур-бея. Более того, историкам известно, что Рабиа-хатун родила другого сына Османа – Алаэддина Али18. Матери других его сыновей до сих пор неизвестны.

На основании разысканий А.Д. Олдерсона установлено, что Орхан-бей заключил официальные браки с шестью женщинами: дочерью управителя византийской крепости Ярхисар, Нилуфер; дочерью византийского императора Андроника Палеолога, Аспорча19; Билун (или Сийлун), чей отец неизвестен; дочерью византийского императора Иоанна VI Кантакузена, Феодорой20; дочерью сербского короля Стефана Душана, Феодорой; дочерью своего дяди Гюндюза, Эфтендизе (или Эфенди)21.

Из них в ранних османских хрониках упоминается лишь Нилуфер, поскольку ее считают матерью следующего османского правителя, Мурада I22. Однако и это утверждение вызывает большие сомнения. Согласно приводимым рассказам, в 1299 г., отец Нилуфер (ее настоящее имя Глафира) собирался выдать ее замуж за управителя другого города-крепости – Биледжик. Опасаясь объединения сил двух византийских вельмож, Осман во время свадебного торжества совершил набег и захватил крепости Биледжик и Ярхисар. Глафира была взята в плен и выдана за Орхана23, которому тогда было либо 12, либо 17–18 лет. Поскольку Мурад родился в 1326 г.24, правильнее считать, что Нилуфер могла быть матерью старшего из сыновей Орхана – Сулеймана25, так как, по мнению некоторых историков, он родился в 1306 г. Если принять во внимание то обстоятельство, что разница в возрасте Сулеймана и Мурада составляет около 20 лет, то, возможно, правы те исследователи, которые считают, что к 1326 г. Нилуфер-Глафира уже умерла, ибо ее имя не значится в вакуфной грамоте Орхана от 1324 г., где в качестве свидетелей могли выступать члены его семьи, достигшие совершеннолетия26. Поэтому матерью Мурада могла быть наложница Орхана, имевшая то же имя Нилуфер, поскольку оно было типичным для невольниц того времени. Однако Нилуфер-наложница не была упомянута в указанной вакуфной грамоте 1324 г., возможно, она могла войти в семью Орхан-бея либо непосредственно перед рождением Мурада, либо после его рождения.

Важной особенностью династических браков Орхана было появление в его гареме дочерей византийских императоров и сербского царя, что по времени совпадало с завоеванием османскими войсками последних крупных византийских центров в Малой Азии и первыми их экспедициями на балканские земли (1331–1352 гг.). Та же традиция характерна и для гарема Мурада I. По сведениям историков, в нем наряду с наложницей Гюльчичек, матерью будущего султана Баязида I, дочерью одного из лидеров организации «ахи», и паша Мелек-хатун, дочерью Кызыл Мурада, находились также сестра болгарского царя Ивана Шишмана, Тамара (Мара), и одна из дочерей византийского императора Иоанна V Палеолога27.

Состав гарема Баязида I имел свои отличия. В нем появляются наследницы правителей малоазийских бейликов, ставших вассалами Баязида. Так, его женой стала Девлетшах-хатун, дочь эмира Сулейманшаха из Гермияна. Вместе с ней к Османскому государству в качестве приданого отошла часть территории этого бейлика28. Вслед за ней в гареме появилась Хафса-хатун, дочь Исабея, правителя княжества Айдын. Вместе с ними историки упоминают

Марию (Оливеру Деспину), дочь сербского царя Лазаря, еще одну дочь византийского императора Иоанна V Палеолога, наложницу по имени Девлет, родившую будущего султана Мехмеда I29.

Обращает на себя внимание тот факт, что во второй половине XIV в. османские правители заключали браки в основном с принцессами соседних христианских государств. С конца XIV и в XV в. бракосочетания преимущественно заключались с принцессами других анатолийских мусульманских бейликов.

Новые династические браки явно свидетельствовали, что балканские и малоазийские династы пытались сохранить таким образом часть своей власти и своих доходов и одновременно защититься от других воинственных соседей или – вместе с Османами – самим напасть на соседей. Правители Османского государства заключили подобные союзы со всеми своими соседями в Малой Азии и на Балканах, и все их земли постепенно были присоединены к его территории30. В других случаях подобные браки позволяли увеличить буферную зону, отделявшую их владения от сильных соперников. Так, женившись на дочери правителя княжества Джандар (Чандар), Мурад I обеспечил себе подобную зону, разделявшую его земли и владения Трапезундской империи. Баязид I, взяв себе невесту из бейлика Гермиян, увеличил союзную территорию, необходимую ему в конфронтации с сильным княжеством Караман.

Последний династический брак был заключен в 1435 г. между султаном Мурадом II и Марой, дочерью сербского деспота Георгия Бранковича. После этого Османы заключили еще три подобных брака, но они совершались не действующими правителями, а их детьми. В 1449 г. Мурад II женил своего сына Мехмеда (будущего султана Мехмеда II Фатиха) на Ситти-хатун, дочери правителя княжества Дулькадир, расположенного на юго-восточной окраине Османского государства31. В свою очередь, Мехмед II в 1467 г. женил своего сына Баязида (будущего султана Баязида II) на Айше-хатун, другой принцессе того же бейлика, чтобы обеспечить нейтралитет его правителей во время военной кампании против государства Аккоюнлу в 1468 г. Самый поздний пример подобной практики был отмечен в 1504 г., когда сын Баязида II Селим женился на Айше, дочери крымского хана Менгли-Гирея32.

Со второй половины XV в. начинает утверждаться другая традиция формирования султанского гарема, следовавшая за прекращением практики заключения династических союзов и возвращения к традиционному для мусульманских правителей обычаю проживания с наложницами без заключения с ними официального брака. Отчасти возрождение этого обычая было связано с тем, что складывавшаяся Османская империя поглотила большинство тех государств и княжеств, с которыми ранее заключались подобные союзы. После завоевания Константинополя его новые правители обрели имперские амбиции и стали смотреть свысока на своих соседей, так же как некогда эти соседи смотрели на самих Османов. Не только христианские короли и князья перестали считаться достойными для заключения с ними брачных договоров, но и представители именитых тюркских династий. Мехмед II Фатих и его преемники предпочитали опираться на людей, обращенных в ислам на основе практики «девширме», полагая, что эти подданные, получившие название «государевых рабов» (капыкулу) и находившиеся в полной зависимости от султана, будут верой и правдой служить ему. Они еще больше усилили систему девширме, возведя ее в ранг государственной политики и назначая капыкулу на самые высокие государственные должности. Через несколько десятилетий после завоевания Константинополя вся османская правящая элита, за исключением улемов, формировалась из «государевых рабов».