Но он не отпускает меня. Я чувствую, что он идет за мной и легко догоняет своими большими шагами.

– Я чувствую себя идиоткой, – говорю я через плечо.

– Почему?

– Потому что не разглядела твой возраст.

– Повторю вопрос – это разве так важно? Друзья могут быть друзьями независимо от возраста, – говорит он. Выражение лица – сама невинность.

Я останавливаюсь. Он тоже. Мимо нас проходят люди, раздраженные тем, что мы встали посреди тротуара, ведущего к южной парковке, но мне все равно.

– Знаешь, мы могли бы стать больше, чем друзьями, – говорю я, потому что пошло все к черту.

Возможно, это правда.

Он проводит рукой по челюсти, смотря на меня своими темными глазами.

– Я думал, ты сказала, что это все испортит.

– И я права, сам знаешь. Если у нас будут отношения, то в конце концов все разрушится.

– Нам пока нечего разрушать, – говорит он, – мы, считай, только познакомились.

Я наклоняю голову:

– Справедливо.

– Так как же можно испортить то, чего пока нет? – спрашивает он. Я пытаюсь осмыслить его слова.

– Ты говоришь загадками.

– Кто бы говорил, – бросает он в ответ. – Вместо того чтобы диктовать, как и что должно происходить, может, стоит взять да попробовать?

– Ты только что назвал меня диктатором? – я повышаю голос, напоминая себе маму, которая кричала на отца, когда они еще были вместе.

Боже, какой кошмар.

– Нет, просто случайно использовал слово «диктовать». – Он задумчиво смотрит на меня, а я поеживаюсь. – Держу пари, ты из тех людей, которые все усложняют.

Я очень-очень благодарна, что он не сказал «одна из тех женщин» или, еще хуже, «одна из тех девчонок». Пока что он ведет себя не как сексист, и я ценю это.

– Но снова спрошу: почему бы нам просто не проводить время вместе? Посмотрим, что из этого получится. И не обязательно вешать ярлыки. Можем быть и друзьями, – легко говорит он.

– Друзья, которые… – подсказываю я.

– Друзья, которые… что? Проводят время вместе? Развлекаются? – Он пожимает плечами, засунув руки в карманы. – Может, станем чем-то большим, а может, и нет.

Господи. Он олицетворение искушения. Поверить не могу, что мы ведем этот диалог в кампусе в разгар солнечной среды в окружении незнакомых людей.

Странная штука жизнь.

– Если будем проводить время вместе, то обязательно станем, – твердо говорю я.

– Может быть, – добавляет он. – Может, я не захочу.

– Ха! Врешь! Это ты на этом настаиваешь, – напоминаю я. – Если я тебе не интересна, так и скажи.

Он дерзко ухмыляется. Я скрещиваю руки:

– Ну и мне не так уж и интересно.

Я говорю как тринадцатилетняя девочка, отрицающая, что втрескалась в одноклассника.

– Ага, – говорит он глубоким голосом, полным сомнений, – продолжай убеждать себя в этом.

– Ты все равно еще слишком молод, – бросаю я враждебно. Почему я такая вспыльчивая? – Что ты мне можешь предложить? Я опережаю тебя на целых два года.

– Ну и что? Я могу тебе предложить такое, о чем ты даже не слышала, – он посмеивается.

– Ага, только в мечтах. – Я двигаюсь с места.

Он идет за мной на парковку, не говоря ни слова. Идет и ухмыляется. Мне кажется, ему это нравится.

Что, конечно, приводит меня в ярость.

– Знаешь, у меня тоже есть кое-какие приемы, – отвечаю я, ускоряя шаг. Он подстраивается.

– Уверен. Дождаться не могу, когда ты приведешь их в исполнение на мне.

– Приведу в исполнение? Как будто про казнь говорим. – Я достаю из рюкзака ключи от машины и нажимаю на кнопку. Мой Range Rover чирикает в ответ. – Я же не собираюсь тебя убивать.

– Французы говорят, что оргазм – это маленькая смерть, – сообщает он.

Я закатываю глаза:

– Ооох, ты, оказывается, еще и французский знаешь. Пытаешься произвести на меня впечатление?

– Нет, но я знаю кое-что об оргазмах, – ухмыляется он, – и как до них доводить.

– Себя любимого? – Я пытаюсь сохранить невозмутимость, но только что передо мной возник образ полностью обнаженного Тони, занимающегося онанизмом. Его рука крепко обхватывает…

У меня на лбу выступает испарина. А на улице совсем не жарко.

– Ох, женщины. – Он кладет руку себе на грудь и переводит взгляд на мою машину. – У меня такая же, только черная.

– Прекрасная метафора. Я ангел, а ты – дьявол.

Я открываю пассажирскую дверь и кидаю рюкзак на черное кожаное сиденье. Закрываю дверь, обхожу машину спереди и открываю водительскую.

– Интересный получился разговор, Тони, это уж точно.

– Эй, это хорошо и для меня. И для тебя, знаешь ли, тоже.

Я закрываю дверь, а он подходит ближе и опирается предплечьем на край окна.

– Ты сказала, что любовь для слабаков. То есть мы можем делать что угодно, но не влюбляться, так?

– Именно.

Я завожу машину и поворачиваю к нему голову. Мой взгляд задерживается на его накачанном предплечье и легкой россыпи темных волос на руке. У него красивые руки.

У него вообще все красивое.

«Но ему восемнадцать», – говорит ангелочек на моем плече.

«Ну и что с того? В восемнадцать уже можно заниматься сексом, разве нет?» – а это – шкодливый дьяволенок на другом плече.

– Не волнуйся, Ченнинг. Я чувствую, как крутятся шестеренки в твоем мозгу. Я не собираюсь влюбляться в тебя, – говорит он, отталкиваясь от машины.

– Я тоже не собираюсь в тебя влюбляться, Сорренто, – бросаю я ему в ответ, поднимая окно.

Я выезжаю с парковки. Тони все это время так пристально наблюдает за мной, что у меня начинают потеть ладони, я поворачиваю куда-то не туда, и мне приходится сдать назад, прежде чем выехать как надо.

Одно его присутствие будоражит меня, и, судя по огромной ухмылке на его лице, он это знает.

Я останавливаюсь рядом с ним и показываю ему средний палец, а потом ударяю по газам с такой силой, что шины скрипят.

Еду домой и пытаюсь успокоиться. Точно не собираюсь в него влюбляться. Неважно, сколько приемов в арсенале Мистера Таинственного. Я смогу противостоять его обаянию.

Знаю, что смогу.

Тони

– НУ ЧТО, БРАТИШКА, КАКИЕ ПЛАНЫ? – спрашивает Джексон через пару часов после моей встречи с Хайден в кампусе. Точнее, нашей встречи – все мои друзья были там.