Неизвестно, чем бы закончился этот диалог, если бы не возмущенный рык Грона: «Нас кормить будут или нет?»

* * *

Они оба остались живы! Они были единым целым. Работали в команде — словно их тренировали не один месяц.

Впервые с момента трагической гибели мужа она почувствовала себя живой. Способной чувствовать. Чье-то плечо. Дыхание. Страх. Опасность. Риск Желание жить. Выжить. Это было… Больно. Но все же лучше, чем ничего.

— Значит, кто-то опасается именно вас. — Курт молча смотрел перед собой.

— Не понимаю. Я никого не узнала. Следовательно, некто работает под личиной. Но все равно. Не понятно — зачем привлекать к себе внимание попыткой убийства?

— Да уж… Надо разобраться, что не так в этом курортном городке.

Мужчина ухмыльнулся, но его лицо от этого не потеряло своей привлекательности. Скорее наоборот. В нем было… обаяние «плохого парня». Настоящего шпиона.

Агата дописала главу. Казалось, она не успевает записывать проносящиеся перед глазами события. Сидя вместе с героями на заднем сиденье уходящего от погони мобиля, она видела, как Эвелин сжимает огнестрел, как у Курта на лбу от напряжения выступают капельки пота. Визг тормозов, ледяные капли дождя, тепло внезапно вспыхнувшей между героями симпатии…

Агата посмотрела на часы — половина восьмого вечера. Надо же, как быстро она написала главу. Всего полтора часа и — пожалуйста. А бывает, текст не идет. Но сейчас даже думать об этом не хотелось! Ее новая книга торопилась рассказать об удивительных приключениях, страстных поцелуях, тайнах, погонях, предательстве и мести.

Ух! Несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок За время болезни Агата привыкла писать, лежа в кровати. В памяти всплыли наставления мамы:

— Милая, нельзя читать в кровати!

Мама… Любопытно, что бы она сказала о работе над романом в кровати? И о…

Аккуратный стук в дверь.

— Простите, что беспокою. Хотел пригласить вас на ужин…

Барон фон Гиндельберг стоял прямо, одет был в свежий костюм, в дверь с любопытством заглядывали Грон и Эльза — причесанные, черные, блестящие…

Агата обрадовалась — барон и собаки сняли личины! Такое чувство, будто вновь встретила старых друзей. Верных. Преданных. Своих…

Но когда первые эмоции улеглись, накатило смущение. Она не переоделась в другое платье к ужину, как того требовали приличия. Она… писала. Писала, забравшись на кровать. И теперь у нее мятая юбка…

— Прошу вас, идемте скорее! Вы бледны. Вам надо поесть.

Есть действительно хотелось, и она не стала спорить. Одернула юбку, быстрым движением поправила волосы, улыбнулась и, опираясь на руку барона, вышла в гостиную.

У камина, действительно, был накрыт стол. В свете свечей поблескивали бокалы… Что? Свечи?!

Сердце забилось слишком часто. Наверное, она переутомилась. Вряд ли в такое состояние ее привела такая незначительная деталь, как свечи. Барон — человек утонченный, он был канцлером при дворе, и… И это просто знание этикета, а ни в коем случае не проявление романтических чувств по отношению к ней!

— Я позволил себе заказать гранатовое вино. — Мужчина отодвинул даме стул.

— Гранатовое вино? Не знала, что такое бывает.

— Кухня юга империи Волин. Оттуда же родом сок, на который вы потратили столько денег. Кстати говоря, внесите эти траты в смету.

— Смету?

— Для Министерства обороны. Я уже связался с ними и поставил в известность, что гостиницу, как и кристаллы для мобиля, оплачивают они. Мы работаем по их заданию. Во всем должен быть порядок!

Госпожа фон Лингер рассмеялась.

— Давайте ужинать. В отличие от собак, мы с вами еще не ели.

— А вы пили это вино раньше?

— Конечно. Я не стал бы рисковать вашим здоровьем. — Эрик улыбнулся, наполняя бокалы.

— Вы были в империи Волин? — Агате всегда хотелось узнать об этой загадочной стране побольше. — Говорят, что там по улицам ходят дикие саблезубы…

— Агата! Ну, вы же образованный человек. Писательница. Неужели вы верите в подобную чушь?

— У меня не было возможности проверить. Но… так говорят.

— Глупости. Южные земли Волин очень плодородны. Отсюда такая богатая кухня. Много пряностей, так как там тепло и продукты быстро портятся. Дикие саблезубы, наверное, водятся в горах, но по улицам не ходят. Зато в горах пасутся киззы. Они дают молоко, из которого делают аль-хони. Это очень вкусно!

Барон говорил, а пряный аромат диковинных блюд заполнял комнату. Уютный треск огня в камине. Двусмысленные улыбки низерцвейгов. Бархатный голос бывшего канцлера. Темное, тягучее, с пикантной кислинкой вино. Агата окунулась во все это, как… Как в сказку.

Он рассказывал об особенностях южной кухни, а сам не мог оторвать глаз от ее лица. Какие… живые глаза. Волнистые волосы, отливающие золотом в свете свечей… Свечи. Он не переборщил? Может, зря? Ведь нормы этикета этого в их случае не предполагают, но… Он рискнул намекнуть. Примет ли она этот его жест? По правилам — должна уронить салфетку. Но… нет. Это значит… нет?

— Я заказал и мясо, и цыпленка. Цыпленок в соусе из плодов тартхи — это очень вкусно, поверьте мне на слово. Что вам положить?

— Цыпленка, — ответила Агата, а сама рассматривала блюда, выставленные на стол.

Посуда из черненого серебра с замысловатыми узорами. Вино в глиняной бутыли слегка изогнутой формы — никогда такой не видела. Глубокая чаша на краю стола, в прозрачной воде которой плавали листья мяты, дольки апельсина, лимона и даже зернышки самых настоящих гранатов.

— Что это? — спросила она. — Какой-то напиток?

Бывший канцлер рассмеялся:

— Знаете, вы мне напомнили одну историю. Когда мы были в Волине, произошел забавный казус. Наш маршал выпил все содержимое из чаши. Залпом. Накануне у него была неформальная встреча, где он по политическим соображениям вынужден был… поддержать наших предполагаемых союзников. Прожевал лимончик. Со вздохом облегчения похвалил компот…

— И?..

— Это чаша для омовения рук.

Они хохотали. Эльза и Грон улыбались. Огонь потрескивал, поддерживая теплую компанию и душевную атмосферу.

Эрик смотрел на Агату, думая о том, насколько с ней легко. Ей все интересно. Искренне. А ему… Ему просто хорошо.

Хочется защитить. Развлечь. Покормить. Увидеть, как от вина розовеют щеки, как выбивается из наскоро сделанной прически упрямый завиток. Этой молодой женщине интересно жить. Она хочет писать. Заваривать чай. Гладить собак. Вдыхать аромат осенних листьев, ловить веснушками первое весеннее солнце, улыбаться высокому, синему небу, подставлять ладони прохладным каплям дождя. Удивительно, но рядом с ней ему тоже… Всего этого хочется.