Оставался самый последний вопрос. Задавать его не хотелось, но остальные, кажется, кончились, а выбора не было. Поэтому, скрепя сердце, я собрала в кулак всю свою смелость и произнесла:

— И что нам теперь делать?

Ответ, в общем-то, и без того понятен. После всего, что произошло, особых вариантов не было. Мне предстояло собрать вещи и выметаться из замка. Возможно, виконт окажется достаточно порядочен, чтобы отдать моё приданое. И, если так, у меня будут шансы как-то устроиться во внешнем мире. В противном случае они, конечно же, равны нулю.

Кажется, виконт ожидал этого вопроса. Во всяком случае, ответил, не задумываясь.

— Жениться, — сказал он, легонько пожав плечами, чем вверг меня в состояние ступора.

Хоть я и была уверена, что ошеломить меня теперь ничто не сможет очень долго.

— Как?!

— А так, — виконт выразительно развёл руками; его голос звучал не то бесстрастно, не то безнадёжно, я не могла понять. — У нас нет особого выбора. Меня держит слово, данное твоему отцу. А ты одна пропадёшь. Да и к тому же ты уже прожила в этом замке несколько недель в качестве моей невесты. Если сейчас помолвку расторгнуть, это разом уничтожит твою репутацию. А с растоптанной репутацией очень нелегко жить, можешь поверить мне на слово. Для этого требуются определённые навыки, которых у тебя пока нет.

— Но…как же… — Я не находила слов. Только чувствовала, что всё это насквозь неправильно. — А если вы потом захотите жениться на ком-нибудь другом?

— А на ком, например?

Откуда мне знать? Да мало ли!

— Ну, хотя бы на Амандине.

Виконт довольно долго меня рассматривал, словно гадая, серьёзно я говорю или издеваюсь. Видимо, пришёл к выводу, что всё-таки первое, поскольку ответом были слова:

— Ты действительно ещё ребёнок. Кто же на таких женится?

Я обиженно насупилась. На каких "на таких"? А, ну да, на прислуге. Наверное, действительно не женятся.

— Я вообще не собираюсь жениться, — спокойно заявил виконт, предвосхищая мой следующий вопрос. — Точнее сказать, не собирался. Так что эта проблема может тебя не беспокоить. Да и вообще, не напрягайся сильнее, чем следует. Это будет фиктивный брак. Максимально удобный для нас обоих. Я продолжу вести свою привычную жизнь. У тебя будет всё, что ты захочешь. Сможешь покупать всё, что тебе вздумается, безо всяких списков. Со временем заведёшь себе любовника. Сразу, прости, не позволю: к тебе будут слишком активно присматриваться, а шумиха вокруг того, что жена наставляет мне рога сразу после свадьбы, мне совершенно ни к чему. Впрочем, сейчас оно тебе и самой не надо, верно? А впоследствии, когда всё поутихнет, а ты сама будешь готова, подберёшь себе кого-нибудь. Только при условии, что я его одобрю.

Я слушала, хлопая глазами, с трудом веря, что всё это происходит на самом деле, а не в каком-то дурацком расплывчатом сне. И я всё это время считала себя циничной??? Да он по сравнению со мной — просто король цинизма! Рассказывает своей будущей жене о том, как она будет заводить себе любовников с его одобрения, и при этом так спокоен, словно ведёт светскую беседу о погоде!

— Поначалу я буду проводить у тебя в спальне по вечерам некоторое время, — как ни в чём не бывало, продолжал виконт. — Иначе у окружающих возникнут излишние вопросы и повышенное любопытство, а это не нужно ни мне, ни тебе. Да успокойся, не трону я тебя! — поморщился он, заметив, насколько сильно я напряглась при этих словах. — У меня для этих целей есть достаточно других вариантов. А свечку держать мы никого приглашать не будем. Сказал же: фиктивный брак. Значит, фиктивный.

Я задумчиво забарабанила пальцами по ручке кресла. В принципе, если подумать, такая договорённость вполне меня устраивала. Конечно, это не был предел моих мечтаний. Но учитывая обстоятельства, пожалуй, это было гораздо лучше всего того, на что я могла рассчитывать.

— Только имей в виду, — голос виконта звучал твёрдо, почти жёстко, — раз брак фиктивный, то и на наследство не рассчитывай. Я оставлю завещание, согласно которому в случае моей смерти имущество перейдёт к другому человеку.

Это было справедливо, но только отчасти. Что ж, цинизм, так цинизм.

— Хорошо, но тогда я хочу в случае вашей смерти получить назад своё приданое, — заявила я, понимая, что обнаглела окончательно и ожидая по меньшей мере оплеухи.

Но свои интересы была намерена отстаивать.

Виконт снова посмотрел на меня с любопытством, почти так же, как несколько дней назад в храме.

— А ты молодец, — сказал он после короткой паузы. — Быстро учишься. Если бы в своё время я учился так же быстро… — Он оборвал собственное предложение на полуслове и вместо этого сказал: — Твоё требование резонно. Я распоряжусь на этот счёт. В случае моей смерти ты получишь своё приданое либо соответствующую сумму в денежном эквиваленте.

Я согласно кивнула.

— Ну что ж. — Виконт взялся за ручки кресла и подался вперёд, словно собираясь встать. — Тянуть со свадьбой долго не будем. Много народу собирать не станем: это ни к чему, но если хочешь кого-то позвать, делай. Да, и, Ника…

Я вздрогнула при звуке своего имени. Откуда он знает? Или просто случайно угадал? Я вопросительно посмотрела на виконта, ожидая, что он скажет дальше.

— Начинай-ка ты нормально одеваться. Ты теперь всё-таки виконтесса, а не монашка. Одно человеческое платье у тебя есть, зелёное, если не ошибаюсь? А остальное купишь. В деньгах ты не ограничена, во времени тоже.

Я кивнула.

— А когда вы собираетесь назначить свадьбу?

Виконт передёрнул плечами.

— Да хоть бы и завтра. Решили, так решили. Впрочем, нет, конечно. Придётся кое-что подготовить. Платье тебе сшить. Известить кое-кого. Через неделю?

Неделю, так неделю. В общем-то мне всё равно.

— И ещё, — добавил виконт, вставая. — Раз уж мы скоро станем мужем и женой, обращайся ко мне на "ты".

Он потянулся, разминая мышцы после долгого сидения, и направился к двери, но тут я вспомнила ещё один жутко важный вопрос.

— Дамиан… сколько тебе лет?

Он остановился, обернулся и чуть удивлённо ответил:

— Двадцать восемь.

Я тоскливо смотрела ему в спину, когда он выходил из комнаты. Старик. Ну точно, старик.

Мне казалось, что неделя — это очень долго. Я успею обдумать, взвесить, смириться, осознать. Успею разобраться в собственных чувствах. Разложу их по полочкам, наведу порядок в бесцельно мечущихся внутри черепной коробки мыслях. А потом оказалось, что неделя уже прошла. А я так и не осознала и не приняла. Идея по-прежнему казалась мне всё такой же дикой. А служанки уже извлекли меня из ванной, вытерли и принялись одевать в свадебный наряд.

Наряд был весьма внушительным и состоял из нескольких частей. Сперва — пышная нижняя юбка, из материала попроще. Она была белой, но чуть более тёмного оттенка белого, чем остальной наряд, и потому на его фоне выглядела грязноватой, словно в её белизну подмешали немного серого. Потом шло собственно платье, его одели через голову. Атласное, всё расшитое жемчугом; при определённом освещении белый цвет слегка отливал синевой. Платье включало в себя корсет, который тщательно зашнуровали и затянули так сильно, что после этого я могла худо-бедно дышать только стоя. Сидя я эту способность утрачивала.