Нетерпеливо ударив кулаком в дверь, он нажал на ручку. Та поддалась, и дверь открылась. Кирилл осторожно вошел в помещение, опасаясь какой-нибудь подставы, но напрасно, никому не было до него дела. В длинном коридоре ни души. Откуда-то издалека доносились голоса, смех и звон бутылок, явно какая-то вечеринка.

От такой обстановки волосы зашевелились на затылке, и Кир двинулся на звук, но внезапно остановился, словно почувствовал, что Нади там нет. Задержал дыхание, переваривая свои ощущения, и нашел взглядом дверь с нужным номером. Подошел к комнате Надежды и прислонился ухом. За дверью было тихо, ни единого звука, ни шороха.

Кирилл постучал — ничего не изменилось. Комната словно была пуста, и от этого становилось еще больше не по себе. Неужели он опоздал? Нервно сглотнув, толкнулся в дверь плечом — та оказалась заперта, но этот факт уже не мог его остановить. Сделав пару шагов назад, Кир вновь впечатался в дверь, но на этот раз приложил куда больше сил. Хрустнул замок-щеколда, Кирилл ввалился в комнату и остановился, тяжело дыша и привыкая к темноте.

Наконец он увидел Надежду и облегченно выдохнул. Она стояла у окна и смотрела куда-то в темноту ночи. Лунный свет выделял ее силуэт из темноты. Жива и здорова, остальное уже не имело значения.

— Наденька, — прохрипел Кир и двинулся к ней. — Что ж ты так пугаешь?

Сжал ладонями ее плечи и уткнулся носом в волосы, жадно вдыхая ее запах и позволяя ему струиться по телу.

— Я чуть с ума не сошел…

Надежда едва заметно вздрогнула от неожиданности, но никак не отреагировала на его появление. Даже не повернулась, лишь сильнее сжала кулаки и повела плечами, чтобы скинуть с себя нежеланные прикосновения. Кирилл в одночасье стал для нее чужим и далеким. Не хотела ни видеть его, ни слышать, но он, конечно же, не спросил ее мнения и беспардонно ввалился в ее дом.

— Как Лика? — безэмоционально поинтересовалась Надя и обхватила себя руками, чтобы скрыть дрожь, что сотрясала тело.

— Понятия не имею. — Кир остро почувствовал, что что-то идет не так. — Все это фарс. Она не была беременна.

— Мне жаль, — едва слышно выдохнула Надежда. Даже не предполагала, что Лика до такой степени гнилая, но после того, как та попыталась обвинить ее в своем падении, Надя уже ничему не удивлялась.

— А мне нет.

Кирилл отчетливо чувствовал, как стена отчуждения между ними растет, и не понимал, что делает не так. Пытался вернуться на несколько шагов назад и промотать в голове события, чтобы найти какой-то свой косяк, но тщетно. До спектакля Лики все было просто замечательно. Но разве он виноват?

— Надюш, я хотел извиниться… — начал он, не зная, как закончить. За что просить прощения? Надо было хоть цветы купить, но так переживал, что даже не подумал об этом.

— Почему ты мне не рассказал? — Голос Нади прозвучал очень холодно и остро. Интонация болезненно ударила по нервам и заставила поежиться. Нехорошее предчувствие все сильнее разрасталось в груди.

— О чем? — Кирилл нахмурился, пытаясь сообразить, что происходит. Но бесполезно. Никак не мог понять, чего от него хочет Надежда.

Она развернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Кир не дрогнул и не отвел взгляд. Ничего не скрывал и не прятался. Был открыт и искренен с ней.

— О вас с матерью. — Ее слова ударили наотмашь, резко выкачав весь кислород из легких. Кирилл дернулся и замер. Сердце остановилось на пару мгновений и заколотилось с удвоенной силой.

— Чего? — шумно втянул носом воздух и нервно сглотнул. Не был готов к этому разговору. Точнее, тщательно готовился, но сейчас растерялся. Все шло не по плану.

— Там около дивана письмо… — всхлипнула Надя и, указав направление, вновь отвернулась к окну. — Я все про вас знаю.

Кир напрягся, но не отступил, решив сразу разобраться в ситуации. Достал телефон и включил фонарик. Нашел выключатель и щелкнул им, комнату залил тусклый свет единственной лампочки под потолком. Все лучше, чем в темноте ломать глаза.

На полу лежал лист бумаги, сложенный вдвое. Кирилл поднял его, присел на диван и начал читать. С каждой строчкой глаза слезились все сильнее, а колючие мурашки курсировали по коже.

К такому его не готовили. Исповедь Любы рвала душу в клочья, причиняя нестерпимую боль. Ее откровенные чувства выворачивали наизнанку. В груди жгло от несправедливости и невозможности что-то изменить. Прошлое нахлынуло прибойной волной и толкнуло на скалы отчаяния.

— Люба… — с болью в голосе выдохнул Кир и прикрыл глаза, из которых текли предательские слезы. Это письмо обнажило все его эмоции до предела. Не мог себя контролировать в этот момент, да и не хотел прятаться от Нади. Раз уж так вышло, пусть знает все.

— Значит, это правда? — услышал он ее голос и поднял голову, встретившись взглядом.

— Отчасти, — ответил коротко, не зная, как еще прокомментировать послание Любы. В нем было больше ее переживаний, чем описания событий, но при желании, конечно, додумать можно в любую сторону.

— Господи, как же это все… — Надежда схватилась за голову и отчаянно ей покачала, пытаясь вырваться из густого облака сокрушительной правды. В груди нещадно жгло, а воздуха катастрофически не хватало. Она открывала рот, как рыба, и больше не могла произнести ни звука.

— Надь, все не так, — спохватился Кирилл и вскочил на ноги. — Я тебе сейчас все объясню.

Он попытался заключить ее в объятия, чтобы успокоить и объясниться, но она демонстративно оттолкнула его руки, не желая ничего слушать.

— Что ты мне объяснишь? Как нашел замену матери в моем лице? Это гадко и нечестно! — прокричала она и задохнулась от обрушившихся на нее эмоций. Ее всю трясло, а слова вылетали сами собой.

— Послушай меня…

— Я не хочу ничего слушать! Уходи! — взвизгнула Надежда и указала на дверь. — Оставь меня в покое! Я не хочу больше ничего знать. Ты предал меня…

— Да, я любил твою мать! — грубо перебил ее Кирилл, тоже повысив голос. — Всю, сука, жизнь любил, — схватил ее за запястья и дернул на себя, решительно глядя ей в глаза. — Она была единственной женщиной в моей жизни… пока я не встретил тебя, — добавил он чуть тише и