— Какое бесстыдство! Отпираешься?! Сотворил фиолето… — тут она замялась, подбирая слова, упоминать про крысу ей не хотелось, уж слишком такое заявление отдавало безумием, опыт несчастной леди Сивиллы был тому примером, — фиолетовый ужас и смеешь смотреть мне в глаза?!

У озадаченного Луки от изумления рот приоткрылся, но потом он сообразил, чем таким фиолетовым могла попрекнуть его матушка маркиза-опекуна, которого он вчера знатно стукнул со всей мочи… Неужели там такой ужасающий синяк, что маркиза явилась с утра пораньше? Лука поневоле возгордился. Довольная ухмылка, мельком появившаяся на губах юноши, стала последней каплей, и маркиза пошла в атаку.

Лука проворно вскочил на кровать и перепрыгнул через сонную сестру. У маркизы так ловко не получилось — в запале она ринулась следом за наглецом, но наступила на Виолу. Та закричала от неожиданной боли, при этом спугнув девицу-секретаря, которая намеревалась перехватить юношу. Девица с кислым лицом замешкалась, а Лука схватил со стола кувшин с водой для умывания и бросил ей под ноги, отбивая охоту к охоте, где он был проворным лисом, которого настигала маркиза. Лука извернулся, наклонился, прошмыгнул и… пошел на второй круг, запрыгнув на кровать под возмущенные крики женщин. В процессе Лука как-то позабыл про дверь, через которую мог бы сбежать. Маркиза все не отставала, как привязанная повторяла все маневры легко скакавшего по комнате юноши.

Завершив второй круг, Лука увидел, что секретарь приготовилась перехватить его. Маркиза вновь настигала, поэтому ему не оставалось ничего другого, как белкой взлететь по столбику кровати вверх и устроиться вне досягаемости на раме балдахина. Преследовательница от неожиданности споткнулась, пораженная секретарь схватилась за голову, а Виола наконец-то смогла проснуться и приподняться на кровати.

В таком виде их и застал хозяин «Оленьего бора», внезапно распахнувший дверь спальни. Он обвел взглядом всю сцену, застывшую при его появлении, в конце задержавшись на заспанном лице Виолы. Девушка покраснела и отвела глаза.

— Что здесь происходит? — холодно спросил его сиятельство — сын и опекун. Не такую картину он рассчитывал застать в комнате своей, хм, подопечной…

От взгляда маркиза не ускользнула ни одна деталь: ни перекошенное лицо Дульки, ни залившаяся багряным румянцем матушка с растрепанной прической, ни лужа и разбросанные по полу осколки, ни обрадовавшее его смущение особы, к которой он направлялся с намерением серьезно побеседовать, ни комичное положение застывшего сверху кровати юноши, с каким-то непонятным интересом разглядывающего маркиза в ответ. Последнее Андэру не понравилось: в глаза Лука не смотрел, больше уделяя внимание внушительной фигуре хозяина дома.

— Вижу, матушка, последние полчаса вы провели самым увлекательным образом.

— Андэр! — Маркиза удивила сына заблестевшими слезами, ее стало мелко трясти от резкой смены эмоций. — Я требую, чтобы ты выставил этих… людей из дома! Только пусть сначала извинятся за свою фиолетовую кры… у-у-у… проделку.

Маркиз Каларон изумился:

— У вас есть основания считать, что эти… дети причастны к недавнему происшествию?

Последние слова маркиза были неоднозначно встречены близнецами: девушка явно обиделась, что их назвали «детьми», а глаза юноши засверкали от интереса, он даже подался вперед, рискуя свалиться со своего высокого насеста.

— Кто еще способен устроить такой злой розыгрыш?

— А вы не думаете, что виновницей могла быть одна из девушек? — парировал маркиз в надежде настроить родительницу против приглашенных ею кандидаток.

— Девуше… ик?.. — удивленно пискнула близняшка-подопечная.

Андэр с неудовольствием посмотрел на нее — один демон знает, что она теперь о нем подумает, учитывая обстоятельства их самой первой встречи.

— Это затея маркизы, вы о ней знать не можете. Невесты…

— Невесты? — Аквамариновые глаза округлились, приковав к себе все внимание маркиза Каларона. Кажется, он снова сказал что-то не то или не так.

— Андэр! — Вдовствующая маркиза не желала смены разговора. — Как ты мог подумать, что благородные леди на такое способны!

Маркиз громко хмыкнул: как будто благородство передается по праву рождения, да самых больших подлецов он встречал как раз среди так называемых «благородных», причем в этом деле леди от лордов не отставали. За примером далеко ходить было не нужно — маменька стояла прямо перед ним.

— А почему вы думаете, что это дело рук моих подопечных?

Андэр впервые так назвал близнецов, тем самым признав, что не собирается отказываться от опеки над ними. Ночью по этому поводу он не принял определенного решения, отложив все до утра, когда рассчитывал прийти в себя от потрясений и физического дискомфорта, доставленного одним проворным юношей, который сейчас наблюдал за ним с самым зачарованным видом.

— А ведь я вас знаю! — радостно воскликнул Лука, невежливо указав на маркиза пальцем. — Точно, я вас уже видел!

«Как скверно!» — подумал Андэр, воспоминания юноши о встрече в Муштивенке были маркизу ни к чему. В тот раз видеть Луку маркизу не пришлось, но раз первая встреча с Виолой произошла именно там, то и ее брат наверняка находился где-то поблизости…

Откровения юноши требовалось как можно скорее пресечь.

— Я вас тоже узнаю — виделись. Вчера. В коридоре. — Маркиз добавил в тон толику угрозы.

Лука дураком не был и тотчас прекратил словесно выражать свой Восторг от сделанного открытия, но в его взгляде появилось лукавство.

— Так в чем нас обвиняют? — Виола сталась смотреть только на вдовствующую маркизу. — Что, по-вашему, мы такого совершили?

Девушка перелезла через кровать и спокойно встала перед матерью опекуна, чем совершенно обезоружила ее.

Вдовствующая маркиза прикрыла глаза, собираясь с мыслями и справляясь с эмоциями. Андэр видел, как сложно ей это дается, но с помощью не спешил. Ему пришло в голову, что оставить близнецов в доме будет отличной идеей: сами того не ведая, они послужат оружием в борьбе с излишней материнской заботой, а там, может, и до невест доберутся…

— Я желаю, чтобы вы с братом сознались, чем занимались сегодняшней ночью!

— Это просто, — уверенно сказала Виола, — мы разговаривали, а потом нас сморил сон.

— И больше ничего? — Маркиза попыталась смутить девушку, но никакого успеха не достигла.

— Клянусь честью! — Виола подняла руку, сложив пальцы в «волну» — особый жест, принятый между клянущимися моряками и заключающими сделки морскими торговцами.

Андэр улыбнулся: было очевидно, что девушка не врет. Но никакой особый жест, никакие слова не могли перебороть предубеждение маркизы.

— Всего лишь пустые слова. — Упрямства леди Каларон было не занимать.

— В таком случае ваши неясные обвинения тоже только слова!

Среброволосая малышка нравилась маркизу все больше. Он едва ли не с улыбкой глядел, как она пикируется с его матерью.