– Просто я стала жить одна, когда мне не былоеще и пятнадцати.

– Как же ты живешь без родителей?

– Учусь в школе.

– В школе?!

– Ну да.

– О боже. Ты еще учишься в школе???

– Учусь.

– Ну ты даешь.

– Тяжело, конечно, без мамы, но так ужполучилось... С утра иду на уроки, а вечером мою в школе полы. Меня директорпожалела и неофициально взяла уборщицей. Платит мне заработную плату, –радостно щебетала я. – Так что я не только учусь, но и сама себя содержу.

После затянувшейся паузы я поднялась испросила:

– А ты что, расстроился из-за моего возраста?Да?

– Ну как тебе сказать, – ушел от ответаБорис.

– Говори, как есть.

– Просто у нас в стране такие законы... Мне-тоуже двадцать семь. Я лишил невинности девочку, которой нет даже шестнадцати. Я,конечно, понимаю, акселерация и все такое, но я как-то не был к этому готов.Честное слово, я думал, ты постарше. Если бы я знал, что связался с ученицейсредней школы...

– Но ведь это любовь с первого взгляда. Ты жесам мне сказал. Какая разница, сколько мне лет, если все произошло по любви?

– Конечно, малышка. Значит, ты не будешьникуда на меня заявлять?

– Я?! Да как ты мог такое подумать?!

– Уже легче.

– Ты такой благородный... Я так счастлива, чтоты мне встретился. Мы поедем в Крым? Я могу школу пропустить, ничего страшного.

– Конечно, поедем. Я за свои слова отвечаю.Давай, спи. Тебе завтра в школу-то надо?

– Какая школа? Завтра же выходной. Может,проведем завтрашний день вместе?..

– Хорошо. А хочешь, поедем в парк кататься нааттракционах?

– Хочу.

– Тогда спи. Завтра у нас будет необыкновенныйдень.

Я проснулась около десяти часов утра, Борисарядом не было. Приподнявшись, я увидела кровь на простыне и стыдливо прикрылаее одеялом.

– Борис, ты где?! Борис?!

Не было ни Бориса, ни маминых золотых сережек,лежавших в комоде, ни ее кольца, ни моей золотой цепочки с крестиком, которую явсегда носила на шее (видимо, Борис сдернул ее, когда я спала), ни моей зарплаты,полученной всего пару дней назад...

Больше брать было нечего. У меня ничего небыло. Разве что самый дешевый плеер, но Борис почему-то его не взял...Наверное, он не представлял для него ценности.

Помню, как горько я плакала, стирая простыню,перепачканную кровью... Как смотрела на пустую бутылку из-под шампанского, наостатки ананаса и думала, почему этот благородный и добрый человек такпоступил... На протяжении нескольких месяцев я его ждала. Мне казалось – онобязательно вернется и извинится. Раскается и поймет, что так поступатьнельзя...

А по ночам мне снился Крым. Море, большой доми встречающий меня Борис с огромным букетом. Я все ждала и ждала... А однаждыпроснулась и поняла, что он никогда не приедет...

– Конечная станция. – Фил открыл дверь изакурил сигарету. – Приехали. Место просто идеальное. Лучше не может быть.

Я вышла и огляделась. Кругом лес и какой-тонепонятный кусок дороги, на котором не было ни души.

– А почему здесь никого нет?

– Потому что там знак: тупик. Я знал про этоместо. Просто давно здесь не был.

Я подошла к обрыву и посмотрела вниз. Жуткоезрелище. От увиденного закружилась голова, и я поспешила отойти назад. Я вообщебоюсь высоты. Стараюсь никогда не смотреть вниз; мне всегда кажется, что ясейчас потеряю равновесие и упаду.

Лимузин стоял прямо на краю. От этого зрелищаи отношения к тому, что случится в ближайшее время, по спине пробежал холодок.

– И что мы должны делать? – задала явопрос, прекрасно зная, что задумал Фил. Просто сильно сдавали нервы.

– Перетаскиваем труп на место водителя,заводим машину и слегка ее подталкиваем, чтобы она поехала вперед и свалилась собрыва. Затем потираем руки и улыбаемся, наблюдая, как она летит вниз. Тольконужно все сделать оперативно, а то мало ли... Может, в эти края кто-нибудьрешит заехать.

Фил докурил сигарету и, ободряюще мнеподмигнув, заметил:

– Тебе не привыкать таскать покойничков. Такчто все должно получиться быстро и организованно.

– Не смешно, – буркнула я, с ужасомнаблюдая, как Фил вытаскивает водителя из салона.

Положив его на спину, он стал обыскиватькарманы покойника и, найдя бумажник, вытащил оттуда около двадцати пяти тысячрублей.

– Как ты можешь? – попыталась пристыдитья Фила. Я не понимала, как можно обирать мертвых.

– Деньги не ахти какие, но живым они все жебольше нужны, чем мертвым. Ему-то они зачем? А нам пригодятся.

– Я не могу представить, на что можнопотратить деньги покойника...

– На мороженое, – неудачно пошутил Фил.

Он поднял голову и задумчиво посмотрел наменя.

– Послушай, нам надо знать, этот чувак работалот фирмы или сам по себе? Напряги память. Что он тебе говорил, когда пугалмилицией?

– Я думаю, что он работал от фирмы, –заколебалась я, но тут же добавила: – Точно, от фирмы.

– Почему ты так решила?

– Он сказал, что припарковался у дома,указанного в заявке. Значит, должна быть заявка. Еще он говорил, что его сменазакончилась и ему пора ехать в парк. Я просила его связаться с диспетчеромфирмы и продлить время, обещая, что Лёшка, когда проснется, заплатит подвойному тарифу.

– Ну и что, он связался?

– Нет. Он стал угрожать милицией.

Я замолчала и обреченно взглянула на Фила.

– Оль, ты чего?

– Мне кажется, что нас уже ничего не спасет.

– Почему ты так решила?

– Ну сам посуди. Водителя скоро хватятся. Онже не приехал в парк. Как бы мы сейчас ни старались представить все как аварию,существует заявка на заказ лимузина.

– Ну и что? Заявка оформлена на Лёшку, на еготелефон и адрес. А Лёшку теперь днем с огнём не найдешь, он пропал без вести.

– Но ты не учитываешь, куда подавали лимузин.Лёшка же заказал его прямо к кафе, где мы сидели. Это должно быть отражено взаявке.

– Допустим.