«Или просто предложение – да, Бренна?» – съязвил внутренний голос.

– Хватит меня троллить! – вслух ответила я внутреннему голосу, моя посуду. – Что толку в «просто предложении», если мы больше не увидимся?

И тут я услышала, как на улице звонит колокольчик. С недомытой чашкой в руках я кинулась на балкон. Другие студенты тоже повыскакивали из комнат.

Посреди двора стоял Ральф.

– Коллеги, – начал он, когда мы все собрались. – Послушайте новость. Сегодня около трех ожидается дождь, поэтому есть предложение поработать со стихиями.

Моментально поднялся такой радостный гвалт, как будто стихия уже разбушевалась.

– Я понял, понял! – Ральф поднял кверху руку, останавливая ликование. – В таком случае, занятие начнем позже, но позже и закончим. Собираемся в вестибюле без пятнадцати три. А сейчас – отдыхайте, креадоры.

И он зашагал к дому.

Кажется, общий праздник передался и мне. Свободное время – это же так клево! У меня все-таки будет время поговорить с Даймондом… который, кстати, уже зашел в свою комнату. Ну ничего, надо только успокоить нервы и можно брать быка за рога!

Домыв кое-как чашку, я вытерла руки и кинулась к шкафу. Ничто так хорошо не приводит в порядок мысли, как музыка!

Аккуратно распечатав все охранные заклинания, я извлекла инструмент, положила на плечо, поправила подушечку для подбородка…

Вот только думать я теперь буду не о миндальных деревьях, а… О чем думать-то? О больших полушариях мозга?

Не очень хорошо представляя, как устроена нервная система, я просто решила думать о себе. Авось хуже не сделаю.

Я играла свое смятение. Свою боль, страх, неуверенность… И гнев. И страсть. А на место страсти пришла нежность. Потом – спокойствие. Наконец – жажда общения. И вот во время этой, виртуозно мною сыгранной жажды общения приподнялись жалюзи и креадоры – один за другим, включая даже Ральфа, – посыпались ко мне в комнату. От неожиданности я опустила скрипку.

– Бренна, ты здорово играешь! – заявил Рихард.

– И Моцарта не надо! – подхватил Джон.

– Чудесная музыка, Бренна.

Ого! Даже Этель пробрало.

Сара захлопала в ладоши.

Даймонд – о, Даймонд смотрел на меня с обожанием! И я уже подняла скрипку, чтобы продолжить…

– Бренна, – окликнул меня Ральф. – Секундочку.

Студенты стояли плотной стеной, не двигаясь с места. А он подошел ко мне, взял за локоть и отвел в сторону.

– Я прошу тебя все-таки быть со своим артефактом поосторожнее и не изображать гаммельнского Крысолова.

– Кого-кого? – не поняла я.

– Был такой маг, который привораживал всех своей музыкой. И люди шли за ним, ничего не соображая. Посмотри, как их всех сюда притянуло!

– И вас тоже? – вырвалось у меня.

– Не надейся, – скривил губы в улыбке Ральф. – Я пришел сюда сам. Но зов почувствовал и я, а потому сообразил, что на остальных он может воздействовать сильнее, – и вот, не ошибся.

– Так что же мне теперь – не играть совсем? – я наморщила лоб.

– Пока не разберешься со своим способом миротворения, я просил бы тебя этого не делать.

– Хорошо, – вздохнула я и принялась упаковывать скрипку в футляр.

– Коллеги, Бренна пока играть больше не будет, – громко объявил Ральф. – Так что вы можете расходиться. Если, конечно, не имеете желания просто поболтать с ней – до урока времени еще достаточно.

Видя, что никто не трогается с места, он укоризненно покачал головой, бросив на меня быстрый взгляд. Потом обнял за плечи Сару и Этель, которые больше других напоминали сомнамбул, и просто увел их. Следом потянулись Джон с Рихардом.

Даймонд встрепенулся и мотнул головой, словно просыпаясь.

– А ты гипнотизер, – усмехнулся он. – Вон как всех скрутило.

– Да я не специально. Есть пара минут? Мне поговорить с тобой надо.

– Конечно, до занятия еще минут сорок, – ответил он, усаживаясь на стул.

Я быстро убрала скрипку, закрыла балконную дверь и задернула жалюзи.

Моя тема для разговора будет нейтральной. Совсем-совсем нейтральной, никаких переходов на личности!

– Даймонд, я плохо знаю историю…

– А, так ты позаниматься хочешь? – перебил он.

– Нет! – вскрикнула я. – Не сбивай меня. Пожалуйста.

Кажется, вся моя релаксация летела в пропасть. Я опять начинала волноваться – и еще как!

– Мы с Рихардом обсуждали способы творения, и он сказал, что… – Я набрала побольше воздуха: – Что креадоры творят миры в одиночестве.

Ну вот! Я же не с этого хотела начать!

– Вы же как раз вместе творили! – возразил Даймонд.

– Рихард утверждает, что это возможно только в фантоме. А в реальности – нельзя.

– Да? Ну, ему виднее, – нейтрально ответил Даймонд.

Я захлопала глазами. И это все? Это все, что он может сказать? Его что, совершенно не волнует это?

– А почему ты об этом спросила?

Я стояла совершенно убитая. Вот так и заводят людей в тупик. Ну что я ему отвечу? «Я хочу остаться с тобой после окончания академии»? А если он этого не хочет?

– Рихард говорил про контролеров, – выкрутилась я. – Но я не очень поняла, кто это такие. Ты об этом что-нибудь знаешь?

– Да, – кивнул Даймонд. – Это самая интересная работа. Ездишь по разным мирам, всех проверяешь, кого надо – хвалишь, кому надо – помогаешь или даешь по шапке. При этом своего мира у тебя нет, и никто к тебе не придирается. Я бы хотел быть контролером.

Я присела на краешек кровати.

– Вот как… – задумчиво протянула я. – А Рихард говорил еще что-то про казни… Или я не так поняла…

– А! Бывает и такое. Но это крайность. Это лишь в том случае, если креадор совсем загубил свой мир и ему никак нельзя помочь. То есть практически фантастика. В основном все справляются – ну а если нет, то контролер помогает, – повторил Даймонд.

Кажется, он совершенно не беспокоится!

– Да ты не волнуйся так, я всегда тебе помогу.

Он улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что у меня внутри все затрепетало, а мысли смешались.

– Ну, если так… – пробормотала я.

Мой маг встал и подошел ко мне. Я смотрела на него снизу вверх и, наверное, выглядела в этот момент как ягненок на заклании. Даймонд, наклонившись, обхватил мою голову руками и своими губами раскрыл мои. Мгновение! Его язык провел по верхней губе. По нижней. Вот он уже внутри. Я отвечаю, стремясь ему навстречу. Теперь его губы не пустыня – это родник. Колодец. Цветок. Нектар. Пьянящий омут. Я ничего не соображаю.