– Почему это я вру?! – я возмутилась, сама веря в свой праведный гнев.

– Потому что на этой лестнице упасть нельзя, – четко, раздельно, как непонятливому ребенку, объяснил он. – Она зачарована. Именно потому, что темная. Во избежание как раз таких случаев. Поняла? Так что давай выкладывай, где ты была.

– А почему ты меня допрашиваешь? Ты что, мне не доверяешь? – решила я перейти в наступление.

Даймонд на миг смешался.

– Я за тебя беспокоюсь, – нашелся он мгновение спустя. – Я же говорил: тут небезопасно. Кстати, скрипка твоя на месте?

О демоны! За всеми этими событиями я даже не вспомнила про скрипку!

Бросившись к шкафу, чтобы немедленно проверить, я потянула за ручку…

И тут же, откуда ни возьмись, полчища бабочек налетели, закружились, не давая ни двинуться, ни даже что-либо увидеть перед собой.

– Что это?! – вскрикнула я.

Даймонд тихо рассмеялся:

– Сигнализация же. Сама просила.

– Убери их!

– А ты тогда скажешь, откуда упала? – невинно поинтересовался он.

– Ты издеваешься?!

– Ну и стой так. Мне-то что.

– О демоны, ладно, скажу, только быстрее!

У меня уже в глазах рябило, и все вокруг качалось.

– Говори сейчас! – спокойно, но требовательно произнес Даймонд.

Ах так? Ладно же! Сказала бы правду, а теперь – обойдешься!

– Мне хотелось есть, потому что я пропустила обед, а ужин слишком скудный. Я пошла во двор за тутовником. Сначала рвала так, потом полезла на дерево – мне показалось, что наверху он крупнее. Полезла, ну и не удержалась, брякнулась на спину. Думаешь, очень приятно в таком признаваться? Если хочешь, могу это дерево тебе завтра показать, оно с белыми ягодами.

Я сочиняла так вдохновенно, как никогда в жизни. Главное – как минимум, половина здесь была правдой.

Бабочки моментально исчезли.

Я распахнула шкаф – саквояж был на месте, и его точно не открывали.

– Бедная голодная девочка, – с нежностью в голосе произнес Даймонд. – Я видел тебя возле этого дерева. Потом Ральф увел меня в подвал, и как ты лезла на него, я уже не застал.

«Повезло», – подумала я.

Мы вместе закрыли двери шкафа, и Даймонд снова обнял меня, на этот раз очень бережно.

– Я бы уже не выпустил тебя, – сказал он вполголоса. – Но у тебя на спине такие жуткие раны, что я не могу это так оставить.

– Может, кто-нибудь умеет заживлять? – предположила я.

– Умеет, – кивнул Даймонд. – Ральф. Он у нас ходячий медпункт и неотложка. Но мне не хочется его сюда звать.

Даймонд вновь отпустил меня и нахмурился.

– Хотя есть другой вариант. Он тоже не супер, но это меньшее из зол. Подожди, я сейчас.

Он кинулся к балкону и пропал.

Я бросилась за ним, но, услышав совсем рядом стук, замерла у выхода.

– Вечер добрый! – говорил Даймонд совсем рядом – видимо, он стучался в соседний номер. – Прости, пожалуйста. Но мне очень нужно…

Дальше я не слышала.

Я отошла от балкона. В ушах у меня сильно стучало. Пульс танцевал канкан. Я машинально направилась к раковине и открыла воду, чтобы умыть разгоряченное лицо.

Он пошел к Этель! Зачем?

Пока я мучилась догадками, Даймонд успел вернуться с какой-то банкой.

– Это самопальная мазь, – с порога пояснил он. – Этель у нас занимается. И знаешь – неплохо помогает. Ложись. Сейчас обработаем твои боевые ранения.

– Ты сказал ей, что это для меня? – мой голос слегка дрогнул.

– Я просто сказал, что не для меня. Не волнуйся об этом. Ложись.

Вздохнув, я улеглась на кровать, подняв футболку.

– Сними ты ее совсем, – попросил Даймонд.

Я так и сделала. Все-таки не очень приятно ходить с кровоподтеками и царапинами, а вдруг эта неведомая мазь поможет.

Первое прикосновение мази к моему телу показалось до того холодным, что я вздрогнула.

– Потерпи, – прошептал Даймонд. – Сначала всегда так, зато она снимает боль.

– Из чего хоть Этель ее делает? – запоздало поинтересовалась я.

– Она не говорит.

Час от часу не легче! Может, это жабы, пауки и мышиный помет? Впрочем, не в моем положении привередничать.

Даймонд нанес по капле на каждую из моих ран и принялся осторожно размазывать тонким слоем. Холод действительно быстро ушел, а боль притупилась. У меня так иногда бывает: я осознаю, насколько боль была сильной, только когда она проходит. Даймонд продолжал аккуратно втирать мазь, даже в те участки, где почти не болело. Теперь он делал это двумя руками. На мой взгляд, не стоило слишком уж корпеть над моим телом – мелкие синяки зажили бы и сами. Я собиралась сказать Даймонду об этом, когда его пальцы сместились к моему позвоночнику. Он осторожно провел две длинные дорожки по бокам – вниз и вверх. И я уже ничего не смогла сказать: перехватило дыхание. Словно осмелев, его руки принялись гулять у меня по спине, едва прикасаясь к коже. Недавних ран я совершенно не ощущала, зато испытывала такое чувство, как будто электризуюсь. Вдоволь нарезвившись, он перешел на плечи, слегка разминая их и поглаживая. Электричество куда-то пропало. Стало так хорошо и спокойно, что не хотелось шевелиться.

Внезапно Даймонд поцеловал меня сзади в шею – я вздрогнула. Прежнего расслабленного состояния как не бывало. Наверное, стоило сказать, чтобы он перестал, что уже хватит… Но тут он выключил свет.

Мне стало одновременно и страшно и… восхитительно. Не в силах больше притворяться перед собой, что не хочу того, что он сейчас со мной сделает, я закрыла глаза и доверилась ему. Он снова поцеловал меня – в какую-то точку между позвонками, и это было похоже на маленькую молнию. Не сдержавшись, я еле слышно застонала.

– Моя фейри, – прошептал Даймонд мне в самое ухо и легонько тронул его губами.

Еще с десяток маленьких молний пронзили мое тело, и вновь я испустила стон.

Даймонд тихо засмеялся – так смеются от счастья.

– Моя прекрасная фейри, – повторил он.

Потом ловко просунул под меня руки и – оп! – добрался до моей груди.

Он сжимал мою грудь очень нежно, а мне почему-то было трудно дышать, как будто я тонула, и тонула, и тонула в глубоком море. Но выплывать на поверхность мне не хотелось.

Отпустив мою грудь, руки Даймонда вынырнули из-под меня, легким прикосновением пробежали по бокам и очутились на пояснице.

Он просунул пальцы под резинку шорт.

– Я сниму это?

– Да, – ответила я в подушку.