Уступив стремительно накатившему желанию, Лу жадно поцеловала его. Восхитительно было обнимать его, чувствовать его руки, скользящие по телу, настойчивые и казавшиеся горячими сквозь легкую материю. Он поцеловал ее в шею.

Кровь в ней бурлила, тело кричало, и понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что машина остановилась.

– Мы дома, – сипло произнес Патрик.

Дома? Лу медленно приходила в себя.

Каким-то образом она оказалась на дорожке. Патрик что-то сказал водителю, машина тут же уехала, и ворота за ней бесшумно закрылись.

Патрика все еще качало от вспыхнувшего желания. Как долго он душил ее поцелуями на заднем сиденье автомобиля? И если бы водитель не постучал в окно, то…

Улыбаясь, он подошел к Лу. Она тоже выглядела ошеломленной. Кто бы мог подумать, что какой-то поцелуй способен настолько выбить из колеи?

– К тебе или ко мне?

– Подожди. – Она рукой остановила потянувшегося к ней Патрика. – Я не уверена, что нам это нужно.

– Не уверена? Кажется, там, в машине, ты была вполне уверена.

– Да, знаю, знаю. – Ее тревожила собственная реакция, но теперь в голове прояснилось.

– Не нужно утверждать, что ты меня не хочешь, – рассердился Патрик.

– Я и не пытаюсь. Но ты должен сделать выбор, Патрик. Либо я, либо твои блондинки. Не хочу спать с тобой и соглашаться на еще каких-то подружек.

– Лу… – Патрик опять запустил пальцы в волосы. – Разве надо говорить об этом сейчас?

– Да, сейчас. Мне нужно знать, настолько ли я тебе нужна, чтобы ты расстался со свободой, о которой так много говорил перед свадьбой.

Патрик уставился на нее. Господи, он ее хочет! Все эти месяцы! И теперь он вдруг отчетливо это понял. Но расстаться со свободой? Самому связать себя обязательством хранить верность?

Его колебания сказали ей все, что она хотела знать.

– Ну что ж, похоже, я получила ответ. – Она повернулась и пошла от него.

Одна.

Когда на следующий день Патрик вернулся с работы, Лу полола грядки. Наконец-то, с тех пор как его, рассерженного и озадаченного, бросили одного на дорожке, появилась возможность поговорить наедине.

– Я прошу извинить меня за прошлый вечер.

Она оторвалась от занятия, но не поднялась:

– Не нужно извиняться. Я виновата не меньше. Меня тоже увлекло это платье.

– Ты права, что остановила меня. Это было бы ошибкой. Но я хочу, чтобы мы оставались друзьями.

– Я тоже. Вчера вечером… нас охватило вожделение, но это усложнило бы нашу жизнь. Давай забудем все, что случилось, хорошо? – Она выдавила из себя улыбку. – Я больше никогда не надену это платье!

Платье платьем, но такой поцелуй забыть невозможно.

– Я подумал, что мне все-таки нужно чаще встречаться с другими женщинами.

Лу начала выдергивать застрявшие в садовой вилке сорняки:

– Хорошая идея.

Прошлый вечер чуть не довел ее до сердечной боли, больше она рисковать, не намерена.

– Есть кто-нибудь на примете?

– Есть, вот. – Утром он обнаружил у себя в кармане карточку, которую вчера на приеме ему сунула молодая адвокатесса. Вертя карточку в руках, он не без труда припомнил ее владелицу: высокая блондинка, очень уверенная в себе, очень привлекательная. Зовут Холли. Патрик еще помнил, как неловко себя чувствовал под ее откровенным взглядом. Он взял карточку только потому, что легче было взять, чем отказываться.

Холли была не совсем в его вкусе, но умна, хороша собой и, похоже, честолюбива. Она явно не собиралась навязывать ему обязательства, и ей было наплевать на то, что он женат. Промучившись всю ночь в сомнениях, что лучше, Лу или свобода, Патрик решил, что Холли именно та женщина, которая ему нужна.

– Великолепно. Она хороша?

Лу решила отныне строго придерживаться взятых на себя обязательств.

– Мне показалось, да, – ответил Патрик. – Ее зовут Холли.

– Благозвучно. – Лу набросилась на одуванчик.

– Я думаю пригласить ее пообедать. Как считаешь?

– Конечно, пригласи. Обо мне не беспокойся. Я довольна тем, как идут дела. Мы заключили договор, я готова его соблюдать. Иди. Развлекайся.

Развлекайся. Как же! Конечно, Холли привлекательна; успешна и явно не связана никакими обязательствами. Именно та женщина, каких Патрик имел в виду, заключая договор с Лу. Холли собиралась сделать карьеру и не желала обременительных эмоций, способных помешать ее планам.

Он пригласил Холли в самый модный ресторан, но думал о Лу и детях. Холли говорила о блестящей карьере, которую себе наметила, а он думал о том, как Грейс справится с тестом по математике. И о том, что у Тома футбольный матч, который Лу пойдет смотреть. Патрик тоже пошел бы…

Вечер с Холли показался ему бесконечным. Он довез девушку до ультрамодных апартаментов, но от приглашения на поздний чай отказался. Ему хотелось домой.

Когда он вернулся, Лу уже легла, но свет для него кое-где оставила. Патрик брел по дому, отмечая греющие душу мелочи, вроде школьных учебников на кухонном столе. Он поднял задачник по французскому и хмыкнул, обнаружив пару грубых ошибок, – все-таки Том технарь, а не лингвист.

На подоконнике стоял кувшин с цветами, в кухне пахло чем-то вкусным. Патрик проглотил слюну. Лучше бы он поел дома, чем с Холли в ресторане.

Он тихонько поднялся по лестнице и немного задержался перед закрытой дверью в комнату Лу. Очень хочется войти, присесть на краешек ее кровати и поговорить про ужасный сегодняшний вечер и свое ощущение, что он все делает неправильно. Но входить нельзя. Сначала он должен сделать выбор.

– Мам, мы на каникулы куда-нибудь поедем?

Лу заворачивала в пленку бутерброды и старалась не замечать Патрика, читавшего «Файнэншл таймс».

Со времени его свидания с Холли между, ними оставался холодок, но Лу чувствовала, что Патрик не особенно тепло относится к этой женщине. Он часто раздражался по мелочам, хоть и не так, как при первых встречах с Лу, но это вредило дружбе.

Лу знала, что в таком развитии их отношений была и ее вина. Хоть она и старалась относиться к происходящему с юмором, но неизбывные думы о том, что он встречается с другой женщиной, держали ее в постоянном напряжении, ей оставалось только замкнуться, но это помогало мало. Она и с детьми стала холодна и потому чувствовала себя виноватой перед ними, что лишь усугубляло дело.

– Я думаю, мы поедем навестить Фенни, – ответила она Грейс, укладывая сандвичи в коробку. – Мы не видели ее со дня свадьбы.