Холмс собирался спросить, как он узнал об этом, но прикусил язык, припомнив свой разговор с Уотсоном в Лондоне, и вместо этого произнес:

– Молва не ошибается: вы и впрямь необычайно наблюдательны. Очевидно, заметили грязь у меня на ботинках?

Джозеф Белл улыбнулся и кивнул:

– Да. Грязь – самое явное доказательство. Однако я прекращаю демонстрировать свои таланты, ибо подозреваю, что вы легко перещеголяете меня. А теперь давайте обедать…

Как и следовало ожидать, трапеза оказалась выше всяких похвал, а в беседе были затронуты самые разнообразные предметы, что неудивительно, если учесть, какое общество собралось за столом. Джозеф Белл рассказывал о подробностях происшествия, завершившегося совсем недавно, на прошлой неделе, – пресса окрестила его Аргайлширским убийством. Доктор был приглашен участвовать в нем в качестве эксперта и свидетеля защиты.

– Весьма запутанная история, – заметил Белл. – Впрочем, рад сообщить, что обвиняемого признали невиновным. В противном случае налицо была бы явная судебная ошибка.

– Безусловно! – подхватил Холмс. – Честно говоря, я не знаком с этим делом, доктор Белл, но, боюсь, нам обоим в своей работе приходится сталкиваться с ошибками тех, кто выносит приговор. Наша задача – со всей определенностью доказать, что все было именно так, как мы себе представляем. Вы так не считаете?

Доктор Белл согласился и в ответ попросил собеседника рассказать про дело, о котором упоминал Уотсон еще до прихода Холмса.

– Ваш коллега, – пояснил врач, – перечислил нам факты в том виде, в котором их записал, но я уверен, что это отнюдь не все.

– А вот и нет, доктор Белл. Представьте себе, мой коллега составляет весьма точные отчеты о моих расследованиях. Хотя мне кажется, что сегодня Уотсона гораздо больше занимают собственные дела, чем какие бы то ни было преступления. Можно спросить, как вы провели день, мой друг?

Уотсон и правда находился под впечатлением от знакомства с университетом. Ему не терпелось рассказать Холмсу о том, что он увидел во время сегодняшней поездки.

– Должен признаться, старина, что работа в Эдинбурге ведется с куда б́ольшим размахом, чем я полагал. Такие люди, как доктор Белл, Патрик и их коллеги, безусловно, превратили это место в один из ведущих медицинских факультетов в мире.

Белл снова рассмеялся, демонстрируя свое знаменитое чувство юмора, которое делало его еще привлекательнее:

– Джон, вы нам льстите. Впрочем, вы сказали, что мы только один из ведущих медицинских факультетов? Еще чего не хватало! Будет точнее заявить, что мы самый передовой факультет в мире! Разве не этот факт заставил вас принять предложение Патрика?

Уотсон слегка покраснел и смутился:

– Ну, я ведь только обещал подумать и еще не нашел окончательного решения. – Он мельком взглянул на своего товарища, который в этот момент сосредоточенно пережевывал еду, и потому по его лицу было не ясно, что он думает об этой неожиданной новости. – Холмс, надеюсь, между нами не возникнет никакого недопонимания? Я собирался поставить вас в известность об этом предложении сегодня вечером, но, кажется, кот выпрыгнул из мешка чуть раньше, чем следовало.

– Мой дорогой Уотсон, у меня и в мыслях не было обижаться на вас, – заверил детектив. – Вообще говоря, вы должны помнить: утром я уже говорил, что, может статься, у вас на шее еще до вечера будет болтаться стетоскоп. Кажется, интуиция меня не подвела. Такому предложению трудно сопротивляться, и, будь я на вашем месте, я бы хорошенько над ним поразмыслил.

Уотсон почувствовал некоторое облегчение, но не мог не спросить себя: действительно ли его дезертирство в Эдинбург будет так мало значить для его друга?

– Благодарю вас. Да, это заманчивая возможность. Мне было бы жаль покинуть вас, старина, но сегодня вы, видимо, управились и без моей помощи?

Холмс улыбнулся, и, кажется, не без сарказма:

– Вы правы, Уотсон, я действительно управился один, благодарю вас. Денек выдался весьма интересный, и меня, судя по сегодняшним событиям, ожидает не менее интересное продолжение.

– Ваша встреча с теми утренними посетителями прошла успешно? – спросил Уотсон.

– Да. Миссис Тернер оказалась весьма любезной особой, а молодой констебль, Мортхаус… Что ж, он еще юн, и ему недостает опыта, но это довольно приятный юноша. Я воспользовался предложенной возможностью и сегодня днем побывал у Тернеров, чтобы ознакомиться с их ситуацией, как они это называют. Это было весьма поучительно, Уотсон, причем с разных точек зрения.

Уотсон почувствовал укол любопытства и, несмотря на полученное им самим заманчивое предложение, пожалел, что не смог сопровождать Холмса. Забавно, подумалось ему, насколько продуманные действия одного человека могут захватить другого.

– Вам удалось что-нибудь выяснить о тамошних привидениях? – полюбопытствовал Патрик.

– Да, и очень многое. Думаю, мы распутаем это дело в два счета. Собранных мною свидетельских показаний, а также разбросанных по всему дому улик хватило, чтобы прояснить картину случившегося, но я приберегу доказательства до той поры, когда смогу приступить к следующему этапу расследования. Мне удалось сдвинуть события с мертвой точки, и я надеюсь, что это принесет свои плоды уже сегодня ночью.

Доктор Белл, до сих пор внимательно следивший за разговором, спросил у Холмса:

– А как насчет тела жильца, Вулбриджа, мистер Холмс? Возможно, вам будет интересно узнать, что днем я проводил вскрытие этого бедняги. Вам удалось что-то выяснить?

– Безусловно, доктор Белл, – ответил Холмс. – Этого достаточно, чтобы я мог взять паузу и поразмыслить над делом.

– Надеюсь, вы обнаружили в его комнате очки? – поинтересовался врач, но детектив и бровью не повел:

– Разумеется. Они лежали на тумбочке рядом с кроватью, что вызвало закономерный вопрос: почему человек, страдающий близорукостью, выходя из комнаты, не захватил очки?

– Вы правы, – откликнулся доктор Белл. – Было бы логично надеть их, прежде чем идти выяснять, что произошло.

Тут в беседу вмешался Уотсон, почувствовавший, что он что-то упустил:

– Простите, но как вы узнали, что он носил очки?

Ему ответил Холмс:

– Ай-яй-яй, Уотсон, ведь это сразу видно по отметинам на переносице!

– Вот именно, – подтвердил Белл, и Холмс вновь обратился к нему:

– Рана на затылке оказалась значительной?

Белл на миг задумался, а Уотсон с Патриком лишь переглянулись, изумленно наблюдая за виртуозной партией, которая разыгрывалась у них на глазах.

– Я бы не сказал, – ответил наконец доктор, – но она определенно согласуется с положением, в котором было найдено тело. Он упал спиной и кубарем скатился с лестницы. По-видимому, опрокинутая свеча по-прежнему валяется в комнате?