«Собака, — почему‑то спокойно подумала она, — всего лишь собака. — Криво усмехнулась и ехидно поинтересовалась у себя: — А ты что решила? Ну конечно — чудовище, никак не меньше! Ты же принцесса, а на каждую принцессу непременно полагается настоящее чудовище. Еще бы — сплошная романтика: ночь, звезды сыпятся на голову, соловьи стараются, самое время появиться принцу на белом коне или хотя бы чудищу… Ты дурочка, Таисия, откуда бы ЕМУ тут взяться, в самом центре Москвы?! — Она смешливо уточнила у своей второй, гораздо более трезвой половины: — Кому, принцу или чудовищу? — И, вздохнув, неохотно признала: — Лучше бы принцу. Правда, они давно перевелись, а жаль, вот было бы здорово — волшебная ночь, я и ОН… — Таисия сердито фыркнула: похоже, мечты о любви приобретали болезненный характер. Нормальные девицы переболели этим лет в тринадцать — четырнадцать. Она прислушалась. — Странно, соловей по‑прежнему поет, а я читала, замолчавшие птицы предупреждают о появлении постороннего, выходит, вранье…»

Тяжелая морда чудища наклонилась ниже, из пасти пахнуло… э‑э‑э… отнюдь не амброзией, и Таисия строго спросила:

— Ну и что тебе надо?

Несостоявшееся чудище хрюкнуло, озадаченное странным поведением жертвы, и запыхтело.

Таисия тяжело вздохнула и легла удобнее, вытянув наконец ноги и разбросав по траве руки. Сопротивляться она не пыталась, не видела смысла. Да и страха почему‑то не испытывала, только любопытство и скромное желание избавиться от тяжести.

— Вот ты зубы не чистишь, — укоризненно продолжила Таисия, — не чистишь же? А в лицо мне дышишь, может, думаешь, от тебя пахнет ландышами?

Ответа не было.

— Или морской свежестью? Зверюга смешно пискнула.

— Так вот, ты заблуждаешься! От тебя не пахнет, а элементарно воняет, и совсем не приятно, так и быть, открою тебе эту страшную тайну. На твоем месте я бы отвернула морду в сторону, — твердо сказала Таисия. Увидела еще одну падающую звезду, но на этот раз желание загадать не успела и в сердцах воскликнула: — Кто тебя только воспитывал, морда ты протокольная!

Ее сумбурная речь произвела впечатление, давление на грудь ослабло. Чудище завозилось, заелозило, по коленям будто веревкой хлестнуло. Девушка поняла: у зверя есть хвост, и он сейчас ходуном ходит, что утешительно, — кажется, ужинать Таисией в ближайшее время не собираются.

В голове смутно мелькнуло: «Хорошо бы эту тварь покормили перед прогулкой. Хотя, судя по запаху, мусорные контейнеры в ближайших дворах уже пусты, а хозяина у монстрика нет. Рад, бедняжка, что с ним хоть кто‑то разговаривает…»

Несчастного беспризорника стало жаль, песик так старательно работал хвостом… синяки гарантированы, можно не сомневаться. А уж тяжеленный какой…

— Зря подлизываешься, — сурово заявила Таисия и зажмурилась — бессовестная тварь лизнула ее прямо в нос. — Ой, мамочки, — пискнула девушка, — как же все‑таки от тебя пахнет, то есть воняет, не будем лицемерить…

Пес радостно взвизгнул и вылизал новой знакомой уже все лицо, причем дважды. Таисия не выдержала. Бесцеремонно столкнула с себя собаку и проворчала:

— Чем только тебя кормят? Впрочем, о чем это я, ты же по помойкам побираешься, санитар города, чтоб тебя…

Пес не возражал.

Таисия с трудом села, зашарила по карманам в поисках носового платка. И разочарованно насупилась: в шортах три кармана плюс два на рубашке, и на все пять — ни одного платка или бумажной салфетки. И почему ей так не везет…

Таисия сердито покосилась на темный силуэт. Пес сидел рядом, напоминая огромную копилку, — само смирение и кротость. Даже не верилось, что несколько минут назад она приняла его чуть ли не за монстра, уж за людоеда — точно. Он так плотоядно чавкал, роняя слюну…

Таисия, как сумела, протерла лицо подолом рубашки и едва не упала от неожиданности: бессовестная скотина тут же снова обработала ее щеки шершавым языком. А когда девушка попыталась оттолкнуть пса, он радостно запрыгал вокруг. Легко опрокинул новую знакомую на спину и вылизал ей физиономию еще раз.

— Тьфу на тебя! — воскликнула Таисия, в самом деле старательно отплевываясь, ей в рот попала какая‑то мерзость — то ли травинка, то ли шерстинка. — Тьфу на тебя еще раз и снова тьфу на тебя!

В ладонь Таисии ткнулся мокрый холодный нос. Осчастливленный ее монологом пес так сильно вилял хвостом, что у него ходуном ходила задница.

— О‑о, чтоб тебя… Ладно уж, ладно, прощаю, только отстань, дай я хотя бы лицо вытру, а то меня сейчас стошнит… Да‑да, прямо на тебя!

Несчастная рубашка еще раз сыграла роль полотенца. Пальцы послужили расческой, Таисия кое‑как пригладила волосы. Она попыталась вспомнить, где потеряла шляпу с узенькими полями, под нее так хорошо укладывались все пряди…

Зашарила по траве, ведь наверняка шляпа слетела с головы, когда на нее напало это упитанное сверх меры чудище.

Шляпы она не нашла. Зато не дала завалить себя, когда наглая, совершенно невоспитанная тварь снова перепачкала своей слюной ее лицо. Таисия вскочила на ноги и плачущим голосом закричала:

— Вы не собака, сэр, даже не надейтесь! Вы… вы… вы самая настоящая свинья! Боров, да‑да!

И вздрогнула от неожиданности: ей вдруг показалось, что бесстыжий пес хохотнул как‑то совсем по‑человечески.

Таисия замерла, испуганно тараща глаза на темный силуэт. Ее новый знакомый как ни в чем не бывало колотил себя хвостом по толстым бокам, смеяться, понятно, он не собирался. Но радостно повизгивал, топтался вокруг, урчал, мурчал, воображая себя, наверное, ласковой и милой кошечкой — иначе с чего бы он так старательно терся об ее ноги?

Рассмотреть собаку как следует не удавалось. На поляне было слишком темно, ближайший фонарь оказался довольно далеко, да и деревья мешали. Таисия поняла только, что пес крупный и совсем без шерсти — боксер, что ли? Так они вроде бесхвостые. Может, ротвейлер? Судя по весу — запросто. Интересно, как он зиму перенесет, сейчас практически все подъезды на замках…

Пес в очередной раз толкнулся ей в колени. Таисию ощутимо качнуло, она едва не упала и в сердцах воскликнула:

— Послушай, кончай пихаться, ты же слона раздавишь, не то что меня! И вообще — сидеть!

К ее искреннему изумлению, пес послушно шлепнулся на задницу, выполняя команду. Таисия засопела от волнения. Присела на корточки и неуверенно попросила:

— Дай лапу!

Пес явственно фыркнул, но лапу милостиво протянул. Таисия подержала в ладони тяжелую когтистую конечность и уважительно пробормотала:

— Впечатляешь. Пес склонил голову набок, словно изучая ее. На фоне звездного неба его голова показалась Таисии особенно массивной, правое ухо распадалось на два неаккуратных лоскута, левое было целым. Пес рассматривал ее не менее серьезно, чем она его.

Таисия отпустила лапу и легко коснулась мощной холки. Потом виновато шепнула: