– Ну, это не то, о чем я хотела бы говорить с семьей. Но вот о чем хочу поговорить…

– О чем?

– Хочу, чтоб ты рассказала о своей жизни в Нью-Йорке. Хочу знать, как ты проводишь время. Хочу, чтобы ты рассказала о своих маленьких друзьях и о том, что вы с Люкером делаете, когда остаетесь наедине. Индия, ты моя единственная внучка, и я почти никогда тебя не вижу.

– Ну ладно, – нерешительно сказала Индия. – Ты задаешь вопросы, и я отвечаю.

Чтобы приободриться, она сделала глоток кофе. Кое-что об отце Индия знала очень хорошо, но не могла рассказать бабушке; она должна быть начеку, чтобы не сказать ничего, что могло бы испугать или слишком удивить Большую Барбару.

– О, я так рада! – воскликнула Большая Барбара. – Индия, бери чашку, пойдем на веранду и посмотрим на залив. Насладимся бризом!

Большая Барбара и Индия пересекли двор и уселись на качелях на веранде МакКрэев. Стоя у перил крыльца, можно было увидеть единственное одеяло, на котором загорали Люкер, Ли и Дофин. Из комнаты Индия вынесла принадлежности для рукоделия и синюю рубашку, которую украшала вышивкой.

– Хорошо, – сказала она бабушке, захлопнув пяльцы вокруг нагрудного кармана, – что ты хочешь узнать?

– Хочу узнать все! Говори, что хочешь.

Индия подумала, затем улыбнулась.

– А если я расскажу тебе о своей матери?

Большая Барбара оттолкнулась назад так быстро, что качели затряслись на цепях, и Индия сломала иглу о наперсток.

– Ни слова, деточка! Не упоминай эту женщину! Эту профуркушку! Я бы закатала ее душу в асфальт! Вот что сделало бы меня счастливой!

– Что такое «профуркушка»? – спросила Индия.

– Что-то между профурсеткой и потаскушкой – такой и была твоя мать!

– Тогда мне жаль, что я ее упомянула. Давай посмотрим. Что еще я могу рассказать? Я расскажу…

– Что ты о ней знаешь? – продолжила Большая Барбара. – Ты же с ней не виделась, так? Деточка, эта женщина бросила тебя на произвол судьбы. Надеюсь, сейчас она ходит по домам с энциклопедиями, надеюсь, она собирает картошку в Луизиане, надеюсь, она на краю земли, надеюсь…

– Она живет примерно в двух кварталах от нас, – спокойно сказала Индия. – Я хожу в школу вместе с мальчиком, который живет в том же здании, но этажом выше, и я не…

– Что! – воскликнула Большая Барбара. – Ты хочешь сказать, что виделась с ней?

– Конечно. Я все время прохожу по улице мимо нее. В смысле, не «все время», но, может быть, раз в неделю. Я…

– Люкер сказал мне, что знать не знает, что сталось с этой женщиной!

– Наверное, он не хотел тебя расстраивать, – сказала Индия спустя мгновение.

– Он же не думает о… примирении? В смысле, он же с ней не встречается?

– Боже, нет! – засмеялась Индия. – Он с ней даже не разговаривает. И на улице полностью игнорирует.

– Ты не должна доверять этой женщине, слышишь, Индия? – строго сказала Большая Барбара. – Засовывай пальцы в уши, когда она с тобой говорит, и, если увидишь, что она идет по улице, прошу, разворачивайся и беги в другую сторону со всей мочи. Прежде чем ты уйдешь, я хочу дать тебе стопку четвертаков. Хочу, чтобы ты всегда держала при себе эти деньги затем, что, если увидишь эту женщину на улице, сможешь сразу прыгнуть в автобус и уехать от нее!

– Она мне ничего не сделает, – сказала Индия. Она проигнорировала то, что казалось очередной попыткой Большой Барбары ее перебить. – Давай я расскажу, что с ней стало, и тогда ты перестанешь расстраиваться.

– Индия, расскажи мне все! Хотела бы я оказаться в одной комнате с ней и с ванной кипятка!

Индия протянула иглу с зеленой нитью сквозь синюю ткань и начала:

– Когда мама сбежала, Люкер не придумывал никаких историй и просто сказал мне: «Твоя мать сбежала, я не знаю куда». И все было нормально лет восемь, а потом однажды мы шли в кино или еще куда-то, и она подошла к нам на улице – я узнала ее по фотографиям. Итак, она подошла к нам и сказала: «Привет», а Люкер ответил: «Отвали, сука»…

– Индия! – воскликнула Большая Барбара, ошеломленная бранью, пусть и в качестве цитаты.

– …и мы ушли. Я ей ничего не сказала. В другой раз я шла по улице одна, она увидела меня и сказала, что хочет поговорить со мной пару минут. Ну, я и согласилась.

– Ох, Индия, это была ошибка!

– Оказалось, ее дом примерно в двух кварталах от нашего. Она живет с психиатром по имени Орр, он очень богат, а у нее легкая работа – пиар для аукционной галереи.

– Не могу поверить, что ты позволила ей так с собой разговаривать!

– Ну, было не так уж и плохо. Я просто сидела, а она рассказывала мне всю эту чушь о том, что хотела бы иметь шанс наладить какие-никакие отношения, что придет время, когда мне понадобится мать…

– У тебя всегда буду я!

– …и я послушала то, что она хотела сказать, и ответила: «Посмотрим».

– И это все, что случилось?

– Нет, – ответила Индия. – Произошло кое-что еще. Однажды я была одна дома. Люкер охотился в горах Поконо, и я знала, что он не вернется допоздна. В дверь постучали, я пошла и открыла. Там стояла она – не знаю, кто пустил ее в здание. Если бы она позвонила в звонок, я бы ей отказала. В руке у нее был пакет из продуктового, и она сказала: «Можно войти и немного поговорить с тобой – я принесла немного копченого лосося». Я не хотела ее впускать, но я без ума от копченого лосося. Не знаю, как она узнала.

– Дьяволу все известно!

– Как бы то ни было, я ее впустила, и она была очень вежлива, мы поговорили несколько минут, и затем она сказала: «Позволь, я пойду на кухню и все приготовлю». Она спохватилась, что забыла купить что-нибудь выпить, дала мне пятидолларовую купюру и сказала, чтобы я купила минералки Перье и лаймов. Так я и сделала…

– Ты оставила ее одну в квартире Люкера!

– Да, – сказала Индия. – Это было очень глупым поступком. Когда я вернулась, ее уже не было – она даже лосося забрала!

– А что еще? Она, должно быть, сделала что-то еще!

– Да. Она пошла к холодильнику и откусила кусочек от всего, что там было. Я только что испекла три дюжины печений с шоколадной крошкой, и каждое было надкушено. Она проделала крошечные дырочки во всех яйцах и перевернула их. Очистила все бананы и выдавила всю миндальную пасту. Там был свежий батон, она распаковала его, взяла формочку для печенья и вырезала середину из каждого ломтика. Пробила отверстия в наборе контейнеров и смешала все специи в кухонном комбайне. А еще достала чашу для пунша и вылила туда все бутылки вина и ликера в доме!

– О, нет! – простонала Большая Барбара. – Бедное дитя! Что же ты сделала?

– Я расстроилась, потому что не знала, как объяснить Люкеру, что произошло. Я села и плакала, и плакала, и когда Люкер пришел домой, он сказал только, что нужно быть настоящей тупицей, чтобы ее впустить. Он сказал, что мне следовало бы выколоть ей глаза, оторвать сиськи и захлопнуть дверь перед носом.