– Привет… – Парень шагнул чуть дальше, подняв руки. – Я нетрезвый. Просто чтобы ты понимала это.

– Хотела бы я быть нетрезвой. Это мало что изменило бы.

Он кивнул и отошел к маленькой тумбочке у кровати. Вспыхнул огонек на спичке, которую парень поднес к свече в серебряном подсвечнике. Только теперь мне по-настоящему удалось осмотреть комнату.

К стене была придвинута огромная кровать со столбиками и балдахином, чьи занавески удерживали прикрепленные к столбикам шнуры с кисточками на концах. Деревянные тумбочки с замысловатой резьбой стояли по обе стороны кровати, а в другом конце комнаты находился большой двухдверный шкаф, выполненный в том же стиле. Мягкое кресло в углу, расположенное между окнами от пола до потолка, занимающими восточную и южную стены, выглядело потертым и невероятно удобным для чтения. Было ясно, что маленький столик сбоку от него предназначался для хранения книг.

Бежевый ковер покрывал большую часть пола, но рисунок терялся в тусклом свете. Стены были в основном голыми, за исключением одной картины маслом, изображающей безобразного козла и кусочек луны. Это был либо современный взгляд на искусство, либо творение любителя.

Адриэль поднял подсвечник с наполовину оплавившейся при предыдущем использовании свечой, по бокам которой застыли капли воска.

– Ну что ж. Вот и я. – Он икнул и похлопал себя по груди, затем немного пощупал ткань на этом месте и опустил взгляд на свое тело. – Вот черт!

– Что? – спросила я, не в силах сдержаться.

– Я забыл, что надел это сегодня. Как ты думаешь, господин заметил?

– Как… – Я подавилась смехом. – Как ты мог забыть, что надел это?!

Адриэль отступил на пару шагов и вцепился пальцами в тумбочку.

– Как только эта демоническая магия начинает действовать, тебя перестает волновать, как ты выглядишь. Все, чего ты хочешь, это…

Он прищурился, глядя на меня.

– Я не осуждаю, – вскинула я руки. – Я знаю, как эта магия действует.

– Да, – всем телом обмяк он. – Ты приятно проводишь время. По-настоящему приятно. Но потом приходишь в себя и чувствуешь себя просто грязным, понимаешь, что я имею в виду? Я был одет в костюм пушистого демона и надеялся трахнуть любую мокрую дырку, которая только попадется на глаза. Мне было даже все равно, кому она принадлежит или в какой части тела находится, я просто хотел засунуть в нее свой член. А ведь мне сколько, всего восемнадцать?

Я бы сказала, что ему лет двадцать с небольшим и он немного старше меня. У него была загорелая кожа и тонкие усики над тонкими губами. Тело довольно подтянутое, но он явно не тренировался и не голодал, что сам же и подтвердил.

– Но здесь становится так чертовски скучно, – продолжал Адриэль, – что я продолжаю спускаться на вечеринку. Лет пять я наслаждался выпивкой и сексом. Тогда это казалось приятным развлечением. Сейчас… мне просто стыдно за то, что я трахаюсь, понимаешь? А если я не трахаюсь, то мне стыдно за то, что я ем. Раньше у меня были всякие хобби и прочее дерьмо. И я, ну, не знаю, реализовывал себя как-то. Теперь я просто выполняю все прихоти этого сексуального инкуба. Он заставляет меня трахаться с женщинами. Мне даже не нравится трахать женщин! Но я это делаю. Почему нет? Похоже, у меня больше нет никакого самоуважения.

– Это уж слишком, – поморщилась я. – А сколько тебе все-таки лет?

– Когда проклятие на нас обрушилось, мне было двадцать шесть. А так как мы застыли во времени… Наверное, мне все еще двадцать шесть? Существуют разные точки зрения по этому вопросу, но, вероятнее всего, мы выйдем из проклятия такими, какими и были, разве что с массой ужасных сексуальных переживаний за плечами. Когда все закончится, я стану просто паинькой, я не шучу. Никаких сексуальных заскоков. Я стану другим человеком.

– Погоди… что значит – застыли во времени?

Адриэль нахмурился, а затем просиял с улыбкой.

– Прошу прощения. Я совсем забыл о том, что ты другая. Да, вы там у себя в деревне стареете и заболеваете из-за проклятия, верно? Мы не болеем, но мы застряли во времени. Время здесь просто остановилось. Понятия не имею, почему в деревнях все по-другому, но вот так. Уже шестнадцать лет подряд мне двадцать шесть лет.

Я не знала, что и сказать.

– В любом случае, да. Это просто невыносимо. – Адриэль выдвинул ящик прикроватной тумбочки, заглянул туда и снова закрыл его. – Нам нужно раздобыть для тебя вибраторы. Тебе не разрешат ходить на вечеринки… лучше бы мне не разрешали ходить на вечеринки. В любом случае тебе, вероятно, захочется чего-нибудь, чтобы снять напряжение. Это такие маленькие приборы для секса, работающие на демонической магии. Они потрясающие. У меня есть один, который, типа, сосет мой член, пока крутится на нем, и… он еще войдет в легенды. Или… мог бы войти, если бы я не погряз в болоте скуки, превратившейся в отвращение к себе. – Он умолк и указал на меня. – Тебе нравятся анальные игры?

Я издала звук, похожий на «ух», и представила, как мои внутренние мышцы сжимают анальные бусы. Теперь я поняла, какое смущение всегда чувствовал Хэннон.

Адриэль кивнул, как будто получил от меня ответ.

– Я поищу и дам тебе кое-что, чтобы ты попробовала. Они все чистые, не волнуйся. Мы не используем игрушки повторно или что-то в этом роде. Демоны держат для нас целый запас. Что еще?

– Неужели меня будут держать в этой комнате… все время?

– Ей понадобится чертова тонна свечей… – Адриэль направился к дальней стене и начал рыться в ящиках комода. – Я не знаю, а ты? – Он огляделся. – Будем надеяться, что нет. Нет, не думаю. Он не стал бы держать тебя здесь взаперти. Не тогда, когда…

Его глаза расширились, и он снова принялся шарить в ящиках.

– Когда что? – подалась я вперед.

Адриэль покачал головой.

– У нас есть магический кляп. Если мы говорим о… некоторых вещах, кляп затыкает нам рот, и мы насмерть задыхаемся. Знаешь, сколько людей погибло от активации магического кляпа? Очень много, позволь мне тебя заверить. Какое-то время мы пытались напоить других и поговорить о… вещах, о которых они не должны были говорить, просто чтобы проверить, задохнутся они или нет.

– То есть вы пытались обманом заставить их покончить с собой?

Он опустил крышку сундука.

– Это звучит как по-настоящему дерьмовый поступок, когда ты так говоришь. Но в то время… Ну, это было как раз тогда, когда я начал заниматься сексом и испытывать стыд. К тому моменту мы все как бы