Помню, в школе мы проходили обществоведение, в том числе законы. Нам говорили об уголовной ответственности за убийство, а я недоумевала – зачем? Разве без этого не понятно, как ужасно убить человека? Тогда я не могла предположить, мне в самом страшном сне не могло присниться, что только страх наказания удержит меня от убийства мужа… Я часто фантазировала на эту тему, прикидывая самый удачный способ отправить его на тот свет. В моей голове родилось много превосходных планов, сделавших бы честь любому киллеру, но я боялась тюрьмы и ничего не реализовала. Это понятно. А вот почему я боялась развода?

По роду службы мне приходится работать с жертвами семейного насилия. Большей частью это вполне приличные дамы, встречаются, разумеется, опустившиеся алкоголички, но их доля ничтожна. Я стараюсь быть с ними внимательной, как-то подбодрить, поддержать. Всем им я советую разводиться, это действительно лучший совет в такой ситуации. Только почему-то я сама ему не следую.

Я часто думаю, что будет, если эти жертвы узнают правду обо мне. Как, должно быть, они будут рады! С каким упоением станут презирать меня! Как накажут за то, что я, одна из них, смела рядиться в одежды счастливой женщины!

– Кристина Петровна, а вы бы не хотели вступить в мою организацию «Против семейного насилия»? – осторожно спросил Нейман, выезжая на трассу.

Их снова вызывали в деревню Ключики. Ничего особенного, простуда с высокой температурой, больной остался дома, и во время спокойной обратной дороги Владимир Валентинович надеялся уговорить начальницу встать под его знамена.

– Я? – фыркнула Кристина. – С чего бы это?

– Ну, Кристина Петровна, – заныл Нейман, – у меня получается не общественная, а какая-то личная организация… Кроме меня, только Дора и Лариса с мужем записались, и те из вежливости.

Она покачала головой:

– Знаете, капраз, если ваша фирма – это команда ублюдков с бейсбольными битами, которые в понятной форме объясняют зарвавшемуся мужу, как он не прав, то я вступлю. А если нет, мне у вас делать нечего.

Нейман только вздохнул. Его контора была сугубо мирным заведением. Два раза в неделю он сидел в мэрии, принимал посетителей. Глеб выделил ему кабинет, даже сделал превосходную вывеску, но на этом посчитал свой долг выполненным. Немного больше активности проявил его первый зам, муж Ларисы Анатольевны, симпатичный парень, выглядевший много моложе своих тридцати пяти. Игорь Дмитриевич сразу понравился Нейману, такой он был деловой, основательный и в то же время азартный, а когда Нейман узнал, что он успел еще послужить на лодке, почувствовал к нему искреннее расположение. Игорь организовал рекламу в местной газете, устроил на местном телеканале передачу, где они с Нейманом довольно бледно выступили на тему семейного насилия. Но главное, что он сделал и за что Владимир Валентинович был ему очень благодарен, – создал сайт общества «Против семейного насилия». Сам Нейман не очень дружил с Интернетом, его способностей хватало только проверить почту, но потихонечку стал осваивать и сайт. А Игорь с Ларисой размещали там важные статьи и целые книги, посвященные насилию в семье, Лариса даже выкладывала художественные фильмы по теме. Это, конечно, попахивало пиратством, но Нейман считал, что для благой цели все средства хороши. Радовала его и активность на форуме. Обиженные женщины получили возможность общаться между собой, понять, что они не одиноки. Могут если не помочь, то поддержать и утешить друг друга. Сам Владимир Валентинович чувствовал некоторую неловкость, читая форум, словно просматривает чужую переписку, поэтому открывал только сообщения, обращенные лично к нему. Считал, что его дело – конкретная помощь, а женские переживания пусть лучше останутся для него тайной.

Правда, пока гордиться было нечем. Прием шел вяло, иногда Нейман просиживал часы впустую, а обычно приходили одна-две женщины. Он объяснял, как надо действовать, куда обращаться, но в глубине души понимал, что никуда они не пойдут. Так, пришли выговориться, выпустить пар, а дальше жизнь их пойдет по-прежнему. Лишь в двух или трех случаях он смог помочь, но тогда женщины сами были твердо настроены на прекращение семейной жизни, мешала обычная чиновная волокита. Нейман связывался с Глебом, чтобы тот ускорил рассмотрение дела о разводе в суде. Одна из этих женщин потом заглянула его поблагодарить, и Владимир Валентинович поразился произошедшей в ней перемене. При первом визите это была унылая, запуганная баба, а теперь на пороге возникла цветущая женщина с озорным блеском в глазах. Они даже немножко пофлиртовали, что раньше было просто невозможно. Женщина была такой забитой и несчастной, что подумать не могла, будто может представлять интерес для сильного пола.

Несколько раз его просили «повлиять», и Нейман шел на беседу с распоясавшимся мужем вместо участкового милиционера. Эти визиты оставляли в нем самое тягостное впечатление. Сердце обливалось кровью при взгляде на этих опустившихся, потерявших человеческий облик мужиков, настолько отупевших, что даже не чувствовали своего позора. Ему было невыносимо их жаль – отработанный человеческий материал. Существа, добровольно отвергшие все, ради чего стоит жить. Не знать радости самопожертвования в любви, чувства исполненного долга, преодоления себя… Как это должно быть тяжело и страшно… Нейман не пытался взывать к лучшим чувствам, понимая, что это бессмысленно, просто объяснял, что безнаказанно распускать руки больше не получится, есть кому вступиться. В ответ обычно слышал грубую брань, но не поддавался на провокации, говорил: мое дело – предупредить. Уходил всегда в тревоге, как бы разозленный муж не отыгрался на жене, и оставлял женщине номер своего мобильного телефона.

Но звонили ему очень редко. Ведь искать защиты у чужого человека от своего, родного, – наверное, хуже этого ничего не бывает.

Нейман замечал, что почти все женщины, обращавшиеся к нему, чувствовали себя неловко, словно сами были в чем-то виноваты. Иррациональное чувство стыда за никчемного мужа смешивалось с комплексом Павлика Морозова. Они считали, что, обращаясь в организацию, предают мужа. Приходилось объяснять, что предали не они, предали их.

Увы, он взял на себя очень грустную миссию. Но именно поэтому Владимир Валентинович не собирался отступать.

Чтобы добавить в свою деятельность хоть немного позитива, Нейман открыл курсы по самообороне для женщин. В юности он серьезно занимался самбо, потом старался поддерживать форму, и мог научить неискушенного человека азам этого искусства. Помещение предоставил Дворец культуры. Директор, дама средних лет, узнав, ради какого благого дела старается Нейман, даже не стала брать с него арендную плату, запросила только за уборку – такую смешную сумму, что, раскидав ее на всех записавшихся женщин, получили по сто рублей в месяц. Себе он ничего не брал. С детства был приучен, что общественная работа – это бесплатная работа, которая несет награду в самой себе. В секцию записалось около тридцати женщин, во главе с Дорой и Ларисой. Большинство были сотрудницами больницы, и целью они имели не обороняться от мужа, а просто почти бесплатно позаниматься спортом. Нейман потратил много сил, чтобы заманить в свой кружок Кристину Петровну, но та не поддалась. Она ходила на фитнес.