Валера выкатил из сарая свою гордость, снегоход «Ямаха-Викинг» с двигателем в сто двадцать лошадиных сил, привезенный ему по специальному заказу из самого Магадана и обошедшийся чуть ли не в годовую зарплату, очень, кстати, немалую. К снегоходу прицепили вместительные алюминиевые нарты, которые Валера с друзьями клепали в механической мастерской все позапрошлое лето. Загрузили туда палатку, небольшую металлическую печку, паяльную лампу, канистры с бензином и все остальное, без чего нельзя было пускаться в неблизкий путь. Натянули на лица шерстяные подшлемники с отверстиями для глаз и рта. Валера оседлал снегоход, Коля с Димой уселись в нарты, укрывшись по горло развернутой палаткой, и тронулись по реке в сторону Иньяри, где несколько дней назад двое красноармейских рыбаков видели живых мамонтов.

Сначала мужикам не поверили, хоть вернулись они с рыбалки совершенно трезвые. Но тут вмешался Валера, напомнивший, как не поверили в свое время им, когда они не смогли добраться до Тоболяха. Незванова такой довод убедил, и он лично сгонял на «УАЗе» на Иньяри. Животные к этому времени успели уйти, зато директор увидел множество следов, которыми был истоптан распадок.

Задание было несложное. Нужно было найти мамонтов, чтобы воочию убедиться в их существовании, но не трогать их, а постараться по следам найти место, откуда они пришли на Иньяри. Ведь откуда-то они появились в их закрытом районе, сказал Валере Незванов. Значит, есть где-то проход во внешний мир. Только какой это мир, ответил ему Валера, если оттуда приходят мамонты? И кто еще может появиться оттуда? Вот ты и выясни это, приказал Петрович. Весь этот разговор Валера перед отъездом передал друзьям.

До наледи доехали быстро, обогнули ее и свернули в долину. Снегоход мягко шел по свежему снегу, разноцветно искрящемуся в бледных лучах висящего над самыми сопками солнца. Седых держался левого, пологого берега замерзшей речки, лавируя между окатанными валунами, такими огромными, что на их серых боках не удерживался снег. Хребет, окаймляющий долину слева, в нескольких километрах впереди был прорезан нешироким лесистым распадком, тянущимся километров на сорок. Именно туда вела цепочка следов, начавшаяся от наледи. Истоптанным оказалось и пространство вокруг сделанной рыбаками проруби — видно, когда мужики, увидев мамонтов, предпочли бросить рыбалку и ретироваться, любопытные животные долго топтались здесь.

Валера слышал, как один из рыбаков поносил мамонтов последними словами, — когда проклятое зверье спугнуло их, они только успели проделать прорубь и приступить к ловле. Дело в том, что лед на Иньяри достигал толщины двух — двух с половиной метров и пробиться к воде было очень трудоемким делом. Обычно сначала пилили лед бензопилой (которую тоже приходилось тащить на себе) и кусками выбрасывали наверх, а последние полметра проходили шнековым буром. Когда бур проваливался в воду, приходилось как можно быстрее выскакивать наверх, убегая от поднимающейся воды. Потом натягивали поверх проруби палатку, ставили в ней печку и раскладушку и только тогда приступали непосредственно к рыбалке. Но это, если повезет. Бывало, что бур натыкался на камни — местами река промерзала до дна. Тогда приходилось начинать все сначала.

…Мамонты паслись на невысокой плоской полке, методично обрывая хоботами с деревьев и кустов молодые побеги и совсем по-слоновьи отправляя их в рот. Даже на большом расстоянии было видно, как они огромны. Детеныши, и те были ростом метра по два и легко доставали хоботами до верхушек невысоких деревьев. А вожак — и вовсе настоящий гигант с великолепными изогнутыми, широко расставленными бивнями. Животные были покрыты длинной, свисающей на животе шерстью буровато-коричневого цвета. Валера остановил снегоход, заглушил мотор, и вокруг повисла оглушительная тишина. Все трое, как зачарованные, смотрели на этих выходцев из непредставимо древних времен, медленно передвигающихся вдоль распадка и мерно жующих ветки и кусты. Валере даже захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

— Может, подойдем поближе? — тихонько шепнул Коля Евтушенко, хотя до животных было далеко.

— А не опасно? — с сомнением откликнулся Парамонов. — Затоптать же могут, вон какие ножищи!

— Так мы медленно, осторожно, — все так же тихо прошептал Коля и, повернувшись к Валере, как-никак тот был назначен командиром экспедиции, спросил: — Как ты смотришь?

— Давайте попробуем, — согласился Седых, — только очень тихо…

Оставив снегоход на месте, они осторожно, стараясь, чтобы не хрустнула ни одна ветка, поднялись на полку и стали медленно приближаться к животным. Когда преодолели примерно половину расстояния, отделяющего их от пасущихся мамонтов, самец что-то почуял, покосился на них и, подняв хобот, оглушительно затрубил. Звук был настолько мощен, а зрелище так внушительно, что все трое ошеломленно замерли на месте, не решаясь сделать следующий шаг.

— Дальше пойдем? — неуверенно спросил Коля, ни к кому не обращаясь.

— А что, попробуем, — ответил Валера. Все равно они были обнаружены, и он уже не понижал голоса. — Но чуть что, сразу уходим. Если станет атаковать, стреляем только в глаз, иначе наши пули ему будут, что мне горошины.

— Мне кажется, ему и в глаз будет до лампочки, — с сомнением в голосе сказал Парамонов, но все-таки двинулся вслед за друзьями.

Расстояние все уменьшалось, но мамонты, кажется, не обращали больше внимания на людей, во всяком случае, внешне не проявляли никакого беспокойства. А когда до них осталось метров пятьдесят, один из «малышей» отделился от стада и вприпрыжку побежал к ним. И тут Седых сделал то, чего сам от себя не ожидал. Отломав от куста тальника большую ветку, он протянул ее мамонтенку, который остановился в двух шагах от людей и таращил на них любопытные глазки. Тот взял ветку из рук, сунул в рот и снова протянул хобот, требуя подачки. Гибкие ветки тальника ломались с трудом, и Валера принялся рубить их охотничьим ножом, скармливая детенышу новые и новые порции.

Но к ним уже спешила крупная самка, скорее всего встревоженная мамаша. Недоверчиво косясь на людей, она стала хоботом отталкивать от них мамонтенка. Тогда Валера протянул ей очередную срубленную ветку. Самка аккуратно взяла ее у него из рук, сунула в рот, но на подачку не купилась и мягкими шлепками, любой из которых мог отбросить человека на десяток метров, погнала детеныша к стаду.

— Ф-фу, пронесло! — облегченно вздохнул Коля.

— Меня, кажется, тоже… — пробормотал Валера, но, заметив, что теперь к ним направляется сам глава мамонтовой семьи, крикнул: — Атас, мужики, рубите ветки!

Коричневый великан тоже не проявил агрессии, зато требовал все новые и новые порции веток, тыча хоботом в плечо то одному, то другому, но делал это так аккуратно, что ни один из них ни разу не упал, лишь пошатывались от дружеских прикосновений.

— Вы отступайте потихоньку, — сказал Валера друзьям, — а я как-нибудь за вами.

Коля с Димой стали осторожно пятиться, а Валера остался стоять перед гигантским зверем, под брюхом которого он мог бы пройти, не пригибаясь. Ноги мамонта были похожи на четыре покрытые густой шерстью колонны, а бивни в основании были толщиной с телеграфный столб.