Животные никуда не ушли, оставшись на той же полке. Видимо, корма им здесь хватало. Когда идущий вдоль ручья снегоход поравнялся с ними, вожак поднял хобот и гулко протрубил, будто приветствовал старых знакомых.

— Смотри-ка, признал! — перекрывая шум мотора, громко сказал Коля. — Как родных встречает!

— Интересно, как они спят? — спросил Парамонов. — Стоя, наверно. А то лежать в снегу холодно… Посмотреть бы еще, как они своих слонят делают. Мощное, наверно, зрелище!

— А ты у них спроси, — обернулся к нему Седых. — Может, покажут…

— Вперед смотри, умник! — обиделся Дима. — Тебя не спрашивают!

Миновав на небольшой скорости полку, увидели, что цепочка следов спускается с нее и тянется между камней вверх по распадку. Следы шли вдоль ручья, поэтому Валера съехал на лед и увеличил скорость. Так ехали несколько километров, притормаживая в тех местах, где мамонты устраивали кормежку и натаптывали большие площадки, но следы неизменно вели в одном направлении. Теперь Валера был уверен, что животные пришли именно отсюда.

Когда до перевала, в который упирался распадок, судя по пройденному расстоянию, осталось совсем недалеко и сопки с двух сторон сошлись теснее, показалось, что погода портится. Впереди по всей ширине распадок перекрывала полоса густого тумана необычного светло-сиреневого цвета, верхний край которой находился вровень с вершинами сопок. Валера осмотрелся по сторонам, но небо оставалось совершенно чистым и безоблачным, и даже солнце наконец выглянуло в просвет между двумя вершинами, заставив снег заискриться миллионами радостных огоньков. И тем мрачнее и загадочнее выглядела на этом фоне туманная стена. Будто кто-то огромный взял и заткнул распадок пробкой из цветной ваты.

Когда до неожиданного препятствия осталось метров пятьдесят, Валера остановил снегоход, и все трое сошли на землю, не в силах оторвать взгляда от фантастической картины. Цветной туман на близком расстоянии казался уже вовсе не туманом, а чем-то живым, наподобие медузы, легким, но осязаемым. Он клубился и переливался по всей ширине распадка, но при этом призрачная стена ни на метр не сдвигалась ни вперед, ни назад, хотя от устья ручья тянул легкий ветерок. Цепочка следов, оставленных стадом мамонтов, выходила из этой стены почти посередине.

— Что это? — почему-то очень тихо спросил Дима. — Вы когда-нибудь такое видели?

— Откуда! — растерянно ответил Седых и высказал предположение: — Может быть, это и есть проход из прошлого, та самая дыра, про которую Мюллер говорил?

— Ага, дыра… — рассмеялся вдруг Евтушенко. — Посмотрите, как из этой дыры заяц драпает! Или, может, он тоже из прошлого?

Валера посмотрел туда, куда указывал Евтушенко, и увидел выскочившего из тумана самого обыкновенного зайца, который несся во весь опор, стремясь скорее достичь зарослей прибрежного тальника.

— А кто его знает? — засомневался Дима. — Может, и из прошлого. Или раньше зайцы не такие были?

— Не знаю, какие они были в прошлом, — резюмировал Валера, — но сейчас я вижу, что с зайцем ничего не случилось. Значит, ничего не будет и с нами.

— Ты что, хочешь туда идти? — спросил Парамонов, с сомнением посмотрев вперед.

— А почему нет? Должны ведь мы разобраться, в чем тут дело! — не слишком уверенно ответил Седых. — Давайте подойдем поближе.

Взяв оружие, они двинулись вперед. Неожиданно, заставив их вздрогнуть, с дерева сорвался огромный черный ворон и с громким карканьем закружил над головами.

— Вот тварь, напугал! — сплюнул в сердцах Евтушенко и снял с плеча ружье. — Сейчас он у меня быстро улетит!

И в самом деле, увидев в руках у человека оружие, ворон зло каркнул, резко взмыл вверх и исчез за стеной тумана.

— Вот так-то! — удовлетворенно сказал Коля. — Видели, он не побоялся туда лететь?

— Так он же сверху, — не согласился с ним Дима. — В туман не полез…

— Ладно, посмотрим, — перебил их Валера. — Двинули!

…Туман совершенно не был похож на обычный, полупрозрачный, с расплывчатыми границами. Этот был густой, совершенно непроницаемый для взгляда, и шевелился, как живой. Кроме следов мамонтового стада, из него выходило множество других следов, среди которых были оставленные горными баранами, кабаргой, даже рысью. Но больше всего — заячьих. Все следы выходили из тумана, и ни один не возвращался обратно.

Валера вплотную приблизился к колышущейся стене с резко очерченными границами, постоял в нерешительности, собрался с духом и осторожно сунул в туман руку. И — ничего не случилось. Рука не встретила никакого сопротивления, просто, когда она погрузилась в бесплотную непрозрачную субстанцию, он перестал ее видеть. Вытащил обратно — с рукой ничего не произошло. Осмелев, он сделал шаг вперед и полностью погрузился в туман. Мир вокруг него исчез, в глазах осталось одно непроглядное сиреневое свечение. Не было видно даже земли под ногами. Валера поднес палец к самому носу, но не увидел его. В придачу ко всему пропали все звуки. Он дернулся назад, и сразу все появилось — распадок, шорох ветерка, разговор друзей.

— Ну, что там? — оба нетерпеливо смотрели на него.

— А ничего! — ответил он, сняв шапку, чтобы вытереть неизвестно откуда взявшийся на лбу пот. — Ничего не видно.

— Что будем делать?

— Я думаю так, — чуть помолчав, ответил Валера. — У меня есть кусок веревки, метров пятьдесят. Я обвяжусь и пойду вперед, а вы будете травить фал, чтобы он был постоянно чуть натянут. Там ничего не слышно, так что договоримся о сигналах. Захотите спросить, как у меня дела, дернете за веревку один раз. Если я дерну один раз — у меня все нормально, два раза — срочно вытаскивайте, три — возвращаюсь сам. Тогда подтаскивайте фал на себя, чтобы я не потерял направление. Если у вас какая опасность — дергайте два раза. Все поняли? Ничего не перепутаете?

— Чего уж там понимать, — пробурчал Евтушенко. — Нехитрая наука. А может, все-таки не надо, а, Валера? Мало ли чего там…

— А зачем мы пришли сюда? — резко ответил Седых. — Полюбоваться, ничего не понять и назад вернуться?

Он взял в правую руку посох, вырубленный из молодой лиственницы, на левую намотал конец фала и, ощупывая перед собой путь, решительно шагнул в туман. Шел медленно, стараясь сохранить правильное направление, не отклоняясь к краю распадка. Но не успел сделать и десяти шагов, как веревку резко дернули один раз. Не терпится им, подумал Валера и, ответив одним рывком, двинулся дальше. Под ногами был ровный лед, покрытый неглубоким слоем снега, и идти было довольно легко. Он считал шаги и вдруг, когда счет достиг ста десяти, понял, что веревке пора бы и кончиться. В недоумении он дернул один раз, получил ответ, что все нормально и, пожав плечами, двинулся дальше. Пройдя двести шагов, Валера окончательно перестал что-либо понимать, но тут сиреневая пелена в глазах резко сменилась ослепительным светом, и он снова увидел перед собой двух друзей. Коля держал в руке смотанную бухту капронового фала.