litbaza книги онлайнДетективыБелый камень - Жиль Николе

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 63
Перейти на страницу:

Как и предполагалось, он назначал своим преемником отца Димитриуса, не дав себе труда объяснить выбор. Затем следовали некоторые разъяснения хозяйственного свойства, распоряжения относительно личных вещей. Ни о какой тайне или важном признании не было и речи.

Заканчивалось все коротенькой молитвой о благополучии ордена и спасении души автора завещания.

Бенжамен был немного разочарован. Откинувшись на спинку стула, он пристально вглядывался в последние строчки лежавшего перед ним документа. Вдруг он резко выпрямился и прочел вслух последние слова молитвы: «Господи, Боже мой, Пресвятая Дева Мария и все святые, простите мне мои прегрешения, простите меня, проведшего всю жизнь в невидимой брани во имя добра, упорствуя в молчании ради того, чтобы быть уверенным в том, что не послужу врагам Вашим. И вот Вы видите, что в час моей кончины я несу свое молчание с собой в могилу, как воин Господень свой трофей.

Domine Deus, virgo Maria, omnes sancti, indulgete peccatis meis».[3]

Словно для того, чтобы убедиться, что это ему не привиделось, и проверить качество перевода, молодой человек несколько раз повторил вслух слова, с каждым разом понижая голос, а потом на мгновение замер.

Он был потрясен. Неужели речь шла именно о том, о чем он подумал?

Бой колокола, призывавшего монахов к обеду, заставил его вздрогнуть.

Бенжамен встал, двинулся было к двери, но вернулся к столу, чтобы еще раз прочесть загадочные слова молитвы. Потом, словно стремясь остудить обжигающую тайну, подул на папирус, и слова улетели.

Маленькое белое облачко, пропитанное глубоким смыслом, с минуту повисело в воздухе и растаяло.

Это не чудо, а волшебство, думал он, быстрым шагом направляясь в трапезную. Заняв место за большим столом, Бенжамен стал наблюдать за большим монахом, но тот, казалось, не желал даже смотреть в его сторону. Как и было условлено, сообщники старались не замечать друг друга, обмениваясь украдкой взглядами и улыбками, но ни один из них на протяжении целого месяца даже не попытался нарушить обет осторожности.

Молитва и последовавшая за ней сутолока при рассаживании за стол не позволили Бенжамену поймать взгляд брата Бенедикта.

Это было весьма досадно, потому что в ожидании еды большой монах имел обыкновение тщательно изучать свой столовый прибор. Регулярные «проверки» объяснялись скорее простой причудой, нежели придирчивостью, потому что брат Бенедикт ни разу не высказал своего неодобрения. Вот и теперь, не подозревая, что его сообщник просто пожирает его глазами, здоровяк скреб ногтем по краю тарелки. Затем он переключил свое внимание на вилку, зубцы которой были недостаточно параллельны друг другу, и наконец, искоса взглянув на котелок, водруженный на краю стола, занялся деревянной ложкой, точнее, изгибом ее ручки, привлекшим к себе его внимание.

К счастью для Бенжамена, лопавшегося от нетерпения, сообщники договорились об условном знаке, который должен был подать тот, кому посчастливится узнать что-то новое. Придумал его брат Бенедикт, что делало ему честь, поскольку ради этого ему пришлось отказаться от спиртного: чтобы назначить ночную встречу, достаточно было просто налить себе вина.

Обрекая себя таким образом на длительное воздержание, большой монах демонстрировал замечательную силу воли и, кроме того, показывал, что доверяет своему юному коллеге, потому что и речи быть не могло о том, чтобы бросить пить ad vitam aeternam.[4]

Именно поэтому, как только представилась возможность, послушник взял кувшин и постарался как можно громче звякнуть им о край своего стакана.

Брат Бенедикт был предупрежден, но казался совершенно бесстрастным. Он подождал, пока молодой человек поставит кувшин на место, и тоже налил себе вина. Полный стакан: окончание поста следовало отпраздновать.

19

Удобно устроившись на кровати, брат Бенедикт бесстрастно созерцал потолок своей кельи. Все произошло слишком быстро. После полудня Бенжамен скопировал завещание и, не в силах сдержать нетерпения, явился к большому монаху задолго до полуночи. Тот несколько раз прочел неизвестный документ, чтобы убедиться, что все понял правильно.

— Кому предназначена молитва? — выдохнул наконец брат Бенедикт. — Преемнику или самому Амори?

Он задумался, а потом, обернувшись к юноше, отеческим тоном произнес:

— Хорошая работа. Просто великолепная! На такое я не мог и надеяться.

У Бенжамена словно камень с души упал. Странно, но он внезапно испугался, что в очередной раз разочарует своего старшего компаньона.

Брат Бенедикт тем временем продолжал:

— Помните, мы пытались выяснить, что отец де Карлюс мог сказать этому человеку, когда тот только-только появился в обители? Я хочу сказать… чтобы объяснить происхождение странной пустоты, царившей в монастыре.

Молодой монах ничего не забыл.

— Насколько я помню, вы говорили, что он мог сослаться на несчастный случай, на эпидемию или даже на происки дьявола…

— Совершенно верно. Ознакомившись с этим текстом, я склоняюсь к третьей версии. Я полагаю, что наш отец де Карлюс был еще менее словоохотлив, чем я думал раньше. В этом и состоит достоинство версии о дьяволе, особенно в ту эпоху! Для того чтобы положить конец всем неудобным вопросам, достаточно было предположить, что все происшедшее — козни лукавого. Спорю на остатки своего коньяка, что наш храбрый брат Амори и сам не пожелал знать больше.

Упоминание о драгоценной бутылке пробудило все его чувства. Здоровяк поднялся со своего ложа так легко и быстро, что у Бенжамена не осталось никаких сомнений относительно его намерений.

Он и рта не успел открыть, чтобы отказаться, как услышал у себя за спиной звон двух бокалов, в которые налили весьма приличную порцию спиртного.

— Послушайте, что говорит наш бравый Амори, — продолжал монах, протягивая юноше свой щедрый дар. — Даже спустя сорок лет у него от страха дрожат поджилки: «…упорствуя в молчании ради того, чтобы быть уверенным в том, что не послужу врагам Вашим». Помимо глагола «упорствовать», который свидетельствует о личной воле, а не о соблюдении уставного обета молчания, он употребляет выражение «чтобы быть уверенным», что, с моей точки зрения, свидетельствует о глубоком ужасе, а не о сомнении. Говорю вам, этот человек давно и точно знал, что своим молчанием помогает скрыть немую трагедию. Проблема в том, что он ни разу не решился об этом заговорить, ни разу не рискнул назвать истинного виновника. Не рискнул поддаться искушению и обвинить… Потому что, черт побери, нельзя безнаказанно обвинять дьявола!

В другое время Бенжамен, может быть, и выдвинул бы иную версию, но сейчас ему очень хотелось верить в то, что говорил большой монах.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 63
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?