В Монтрё имелось несколько публичных домов, но «Гарден-палас» был самым дорогим и роскошным из своих собратьев, рассчитанным только на самую богатую публику. И внешний вид борделя не обманул ожиданий. Стилизованный под римский стиль портик из белоснежного мрамора, сияющие фонари и даже красная ковровая дорожка на ступеньках. О монументальных швейцарах в расшитых золотом роскошных ливреях на входе я даже не говорю.

Честно говоря, несмотря на полную распространенность и обыденность подобных заведений для нынешнего времени, я так и не удосужился до сих пор побывать в борделе, так что испытывал довольно сильное любопытство, странным образом граничащее с определенным смущением.

Оттого немного поколебался, а потом решительно шагнул ко входу.

— Наше заведение приветствует вас… — Один из швейцаров заступил мне путь, но после быстрого визуального осмотра вежливо кивнул и отступил. — Приятно вам провести время…

В роскошно обставленном холле я сдал шляпу и трость гардеробщице, после чего ко мне сразу подошла белокурая молоденькая девушка в костюме восточной одалиски — в парчовом топе, шелковых шальварах, прозрачном газовом покрывале. Надо сказать, весьма миловидная и фигуристая, но слегка перекормленная.

— Меня зовут Фатима, мой господин… — Дева исполнила восточный поклон, брякнув множеством бус, браслетов и прочих побрякушек. — Как я могу вас называть, мой господин? И на каком языке вам удобней будет общаться?

— Альберт… — Я с любопытством оглянулся. — На немецком.

— О да, конечно, немецкий — это мой родной язык. Вижу, вы у нас в первый раз, Альберт, — проворковала одалиска. — Поэтому я послужу вам сегодня гидом…

И еще раз поклонилась, изящно оттопырив задок. В озорных глазах прямо читалось, что она готова исполнить не только роль гида, но и еще кучу весьма симпатичных ролей.

— Можешь приступать. — Я поощрительно прихлопнул Фатиму по заднице.

— Слушаю и повинуюсь, мой господин… — Девушка весело хохотнула. — Но сначала я должна поинтересоваться у вас: не желаете ли вы вступить в приватный клуб «Гарден-палас»? Вступительный взнос стоит двести франков, но у вас появится множество привилегий и доступ к особым… — Фатима таинственно понизила голос, — особым развлечениям.

— Я обязательно подумаю над этим… — пообещал я.

— Конечно же я не настаиваю. — Фатима немного поскучнела. — Ну что же, начнем экскурсию, мой господин. У нас великолепный бар и кабаре, а в общем зале вы можете познакомиться с девушками…

Увиденное мне понравилось — великолепные интерьеры, очень большой ассортимент девиц, способный удовлетворить уж очень разные вкусы, — и самое главное, начисто отсутствовали вульгарность и пошлость — как по мне, обязательные атрибуты подобных заведений. «Гарден-палас» напоминал собой больше кулуарный клуб, чем бордель.

Меня даже посетила мысль опробовать сервис заведения, так как многодневное воздержание, особенно на фоне постоянных провокаций Клеопатры, уже давало о себе знать. Но после некоторых раздумий принял решение пока подождать. Так сказать, делу время, а потехе час. Успею еще, сначала надо встретиться со связной.

Закончив с обзорной экскурсией, Фатима получила на чай пятерку и исчезла, намекнув, что она вся к моим услугам, буде у господина Альберта возникнет такое желание, а я приземлился за столиком в баре.

— К вашим услугам… — Рядом мгновенно появилась официантка в коротенькой римской тоге и положила передо мной меню.

— Бокал бурбона, чистого… — после короткого раздумья я озвучил заказ и как бы невзначай поинтересовался: — Не подскажешь, как бы мне увидеть мадам Лукрецию? Что-то я сегодня ее не вижу.

— Конечно же, господин. — В глазах девушки появилось нечто вроде уважительного одобрения. — Я сейчас принесу заказ и узнаю, свободна ли она. Как я могу представить вас?

— Скажи, что к ней старый друг Монти из Сорбонны.

— Одну минуту…

Пока она справлялась, я прихлебывал неплохое виски и потихоньку присматривался к местной публике. Про личный состав борделя я уже говорил, а вот посетителей оказалось неожиданно мало. В почти пустом баре, в компании четырех пышных полуголых девиц, бухала пара престарелых щеголей, остальные проскакивали только мельком и особого интереса у меня не вызвали.

Через несколько минут официантка вернулась.

— Прошу за мной, я проведу вас в личные покои мадам Лукреции.

Я одним глотком допил виски и потопал за девушкой. Мы прошли через танцевальный зал, где несколько клиентов и падших девиц под задорную музыку весело отплясывали что-то похожее на греческий танец сиртаки, потом углубились в узкий коридор и наконец остановились перед покрытой затейливой резьбой дверью из мореного дуба.

Официантка несколько раз надавила на рычажок бронзового звонка, после чего кокетливо улыбнулась мне и ушла.

Через минуту дверь отворила…

Уложенные плавными волнами, золотистые, сияющие волосы, огромные, слегка раскосые карие глаза, удивительно красивые, мягкие и женственные черты лица, тонюсенькая талия и высокая грудь…

Черт, мадам Лукреция было чертовски хороша и больше походила на сказочную фею, чем на проститутку.

— Монти!!! Как давно я тебя не видела! — Лукреция приветливо всплеснула просторными рукавами бархатного халата. — Заходи же скорей!

Я машинально шагнул в комнату и только потом понял, что вся эта приветливость смотрелась очень наигранной, а лицо женщины при этом оставалось настороженным и даже предостерегающим.

Сердце забухало словно барабан, сознание пронзила тревога, повинуясь инстинкту, я нырнул вперед, но в этот момент мне на голову обрушилось что-то твердое…

Я рухнул на пол как подкошенный, но остался в сознании, потому что, по счастливой случайности, удар прошел вскользь.

— Гарольд, дверь… — рыкнул чей-то густой баритон на отличном, но явно не родном для него французском языке. — Держите эту сволочь на прицеле. Кто это? Я тебя, французская сука, спрашиваю…

— Это же Монти! — испуганно залепетала Лукреция. — Мой старый клиент, правда…

Раздался хлесткий звук пощечины.

— Врешь, тварь. Томми, посмотри, это должен быть тот тип, которого заказывали. И обыскать не забудь…

Я лежал лицом вниз и успел незаметно сунуть руку под пиджак к пистолету в подплечной кобуре. Но только взялся за рукоятку, как меня грубо перевернули.

— Срань господня, да у него… — прорычал склонившийся надо мной коротко стриженный мужик средних лет, с грубым, побитым оспой лошадиным лицом.

В этот момент я нажал на спусковой крючок.

Сухо треснул выстрел — во лбу стриженого появилась аккуратная дырочка, а из затылка выплеснулись темные ошметки.

Почти сразу же бабахнуло в ответ, но я уже перекатился, поймал на прицел еще одного, молодого длинного парня и всадил ему две пули в грудь.