Вот тут и настал черед откровений, да таких, что я нешуточно оторопел.

Как выяснилось, боевики эсеров прибыли в Монтрё, чтобы устроить покушение на царя-батюшку или вообще на всю российскую делегацию участников мирной конференции.

— А вас, господин… — продолжил Добруш, — увы, не знаю, как вас величать, приказал взять Толстый, по возможности живым, а если не получится — грохнуть на месте. Он знал, когда вы появитесь в борделе и к кому придете. Правда, не упомянул, кто вы. Сказал, что это очень важно для нашего дела. Но подозреваю, его тоже подрядили. Кто — увы, не знаю. Он встречался накануне с одним мутным человеком, вроде как англичанином. Гоц был против, но Толстый его уговорил.

«Твою же мать… — ругнулся я про себя. — Вот и провалился наш режим инкогнито в Монтрё. О моей будущей встрече с премьер-министром Франции знали только я сам и еще люди из Второго бюро. Получается — у лягушатников в контрразведке сидит „крот“, который стучит бриттам. Весело, однако…»

— Кто такой Толстый?

— Азеф. — Добруш презрительно сплюнул. — Всегда знал, что этот жид подведет нас под монастырь.

— Азеф?.. — Я в очередной раз не поверил своим ушам. Черт, только разговаривал о нем с Витте, а тут — на тебе: оказывается, эта мразь — под боком!..

— Ну да, Евно… как там его… Фишелевич. Он же Иван Николаевич, Валентин Кузьмич и Толстый.

— Так он здесь?

— Здесь, здесь, совсем недалеко, в городе квартира. Туда мы вас должны были привезти. А на соседней улице пролетка, ждет нас. Господин хороший, а как насчет кокаинчику, болит мочи нет. Могу и того… вырубиться. У меня в кармане табакерочка была…

— Сейчас получишь. А Гоц кто такой?

— Он. — Добруш поднял глаза к потолку. — Он фактически главный. Глава заграничного ЦК партии.

— Ладно, держи. — Я дал ему нюхнуть кокаина, а сам задумался.

С одной стороны, все эти гребаные социалисты-революционеры мне даром не нужны. А с другой — ликвидировав их ячейку, вместе с главными организаторами и идейными вдохновителями, я фактически уничтожу Боевую организацию эсеров, спасу кучу людей, которых они в будущем должны убить, и помогу сохранить спокойствие в России накануне войны с Японией. Опять же, через Азефа можно выйти на английского заказчика. Пожалуй, все-таки стоит заняться, тем более эсеры находятся рядом, а времени до утра еще много.

Закончив с Добрушем, я рассказал все Лукреции.

— То есть, сами понимаете, выйти на англичан в Монтрё можно только через этого самого Азефа. Я сам займусь этим, но мне пригодится хотя бы пара человек, умеющих держать оружие в руках.

Француженка досадливо поморщилась:

— Монти, это несколько выходит за рамки моих функций. Хотя почему бы и нет? Подождите здесь…

Она вышла и через пару минут вернулась с двумя крепкими молодыми парнями, очень похожими на сутенеров.

— Это Гастон и Леон. Они при оружии и помогут вам. Этого берете с собой? — Она показала на русского.

— Да.

— Хорошо; ребята, можете забирать, а вы, Монти, пока останьтесь…

Когда эсера утащили, Лукреция загадочно улыбнулась и шагнула ко мне:

— Монти, я не знаю, кто вы, да и не хочу знать, но не могу не отблагодарить вас за свое спасение.

После чего плавно стала на колени и ловко расстегнула ремень на моих брюках.

— Так, что там у нас? О-ля-ля, мне уже нравится…

Ну что могу сказать… Черт побери, это было прекрасно! Француженка оказалась редкостной мастерицей. У меня даже башка перестала болеть.

Закончив, она довольно улыбнулась и уже серьезно потребовала:

— Все, что вы выясните, я тоже должна знать. А теперь идите. Вас за дверью ждут.

— Обещаю… — Я подтянул брюки, послал воздушный поцелуй Лукреции и вышел из комнаты.

С пролеткой никаких проблем не возникло. Добруш окликнул кучера, мужик на облучке подпустил нас вплотную, после чего ушел в глубокий нокаут от удара кастетом в челюсть. Дальше мы его связали, погрузились все вместе на транспорт и уже через полчаса добрались до нужного квартала.

— Здесь… — слабо прошептал эсер. — Я покажу где, вот только без меня у вас ни за что не получится войти в квартиру тихо. И учти, там динамита пуда три, не меньше.

— Поторговаться собрался?

— Почему бы и нет… — Голос Добруша наполнился мрачной решимостью. — Мне терять уже нечего. Ну, господин хороший, что мне светит, ежели подмогну чисто зайти?

— Отпущу, — пообещал я после короткого раздумья.

— Да ну… — эсер криво усмехнулся. — И не обманешь?

— А у тебя выбор есть?

— Ну да… только поверить… — согласился Добруш. — А скажи, ты ведь не из наших жандармов? Ну не похож, ей-ей, повадки другие.

— Угадал. Мне до одного места, что ты натворил в России. Сдашь Азефа с Гоцем на блюдечке — отпущу.

— Свой интерес, говоришь… — задумчиво протянул эсер, а потом вдруг залихватски присвистнул. — Эх, банковать так банковать. Давай так… На хате касса ячейки, тысяч двести на российские деньги в немецких марках. Десять тысяч мои, и я исчезну с концами. Слово даю, совсем исчезну. В Россию ни ногой, хватит, наигрался. Взамен чисто заведу вас в квартиру. Идет?

— Идет. Что предлагаешь?

— Дай еще нюхнуть.

— Держи.

— Вот это дело. — Эсер высыпал кучку кокаина на тыльную сторону ладони, шумно втянул в себя порошок, фыркнул и осипшим голосом продолжил: — Значит, так. Мы всегда заходим через черный выход. В переулке перед ним дежурит человечек, тихо чужой не подойдет, тот заметит и поднимет тревогу. Пустите меня одного к нему, я все сделаю. За дверью еще один — его тоже на себя возьму. Дальше сами. В самой квартире сейчас четверо — Гоц, Азеф, Соломатин Митька и Юзик Тышкевич — так вот, последний — самый опасный. Если что, поднимет всех на воздух с собой вместе. Он очень здоровый, плечи — косая сажень, ручищи длинные, шеи нет, лысый и бородатый — не перепутаешь. Его валите сразу и наглухо. Соломатин — тощий вьюнош в очках, мордашка прыщавая, бороденка как у телушки на причинном месте — его как раз в жертву готовят на царя-батюшку. Он никакущий — но идейный, может взбрыкнуть. Так что и его — того… ну ты понял. Сам Гоц — больной, почти не ходит. Азеф… тот вряд ли рыпнется, умная тварь, но трусливый. Ах да, забыл. Жена Гоца там тоже — Вера Самуиловна, но она тихая.

— Чего так мало людей?

— Дык было больше… — ухмыльнулся Добруш. — Лучших ты выбил. Есть еще трое, но они в другом месте и без пастуха ни на что не способны. Сдам и этих, если надо. И это… придется тебе мне нож дать. Без него не сдюжу…

Я опять задумался. Эсеры — парни резкие, идейные, а трех пудов динамита хватит целый квартал на воздух поднять. Соваться наобум — очень плохая идея, но и доверять Добрушу — не самый лучший вариант. Черт, знать бы еще, что у него в башке… Ну да ладно, вроде серьезно решился кинуть своих и не похож на камикадзе. Так что придется рискнуть.