Светская часть общества, напротив, в большинстве своем изо всех сил старалась хотя бы попасться на глаза и выразить сочувствие, участие, поддержку… Куда только делись холодность и демонстративное недовольство близостью «выскочки» к наследнику престола? На этом фоне привычное поведение тетки Лидии казалось почти симпатичным.

Неизменным осталось только отношение самых близких людей, но подчеркнутая бережность родных бесила ее похлеще любых оскорбительных выходок.

А князь Демидов, будь он трижды неладен?!

После состоявшейся на днях беседы ей все время хотелось вымыться. Выплеснутый на нее поток хорошо (как казалось самому князю) завуалированных оскорблений и намеков, таких тонких, что любой из них переломил бы пополам корвет, впечатлял.

Чего там только не было! И рассуждения о том, что почтенной вдове следует скорбеть о муже, а вовсе даже не продолжать службу, доставлявшую покойному супругу столько огорчений и неприятностей… И напоминания о долге перед семьей и обществом… И призывы заботиться о добром имени детей… И даже краткий экскурс в земную историю.

Этот последний отсылал графиню Корсакову к обстоятельствам женитьбы Эдуарда Восьмого на Уоллес Симпсон. Наследник российского престола ни при каких обстоятельствах не может жениться на женщине вашего происхождения и репутации, сударыня! А если женится — немедленно перестанет быть наследником. А ведь человека, более, чем Константин Георгиевич, достойного принять корону, попросту нет!

Уразумев, о чем — и ведь сороковины-то едва миновали! — идет речь, Мэри взбеленилась. Не особенно стесняясь в выражениях, она предложила главе Государственного Совета заниматься своими делами и не совать нос в чужие. Потому что чужие дела иногда обладают довольно острыми зубами и посторонний предмет вполне могут и откусить.

Противник был повержен и бежал с поля боя, теряя знамена и бросая артиллерию, обозы и лазареты, однако…

Однако поздно ночью, уложив дочь и запершись в спальне в обществе двух кошек, одного кота и бутылки присланного Одинцовым самогона, она была не уверена, хочется ей смеяться или плакать. Совесть Мэри, правду сказать, была не вполне чиста.

К концу первого года вынужденного соломенного вдовства, когда они с Никитой супругами числились, но уже не являлись, в ее голове начали крутиться мысли, которым там было не место. Константин был симпатичен ей всегда, с самого первого дня их знакомства, состоявшегося на Чертовом Лугу. За годы общения эта симпатия окрепла и переросла в дружбу. Но если бы только в нее…

В какой-то момент Мэри поймала себя на желании выяснить на практике некоторые подробности. К примеру, за что конкретно она огребает все то время, что считается любовницей великого князя. Разумеется, она пришла в ужас и немедленно приняла меры. Все очень быстро пришло в норму, но…

— Егор! Объяснения!

Сын угрюмо молчал. Выглядел он неважно, хотя и заметно лучше, чем его сидящий на другом конце комнаты противник. Во всяком случае, у Егора из двух глаз подбит был только один, да и лубок на локте отсутствовал.

В целом Мэри могла бы сказать, что гордится своим отпрыском. Кадет Ярцев был значительно крупнее кадета Корсакова, но досталось ему крепче. Аналогия с ее собственными подвигами времен Звездного Корпуса была столь очевидной, что Мэри стоило немалого труда не улыбнуться в первый миг встречи.

Дальше, однако, стало не до улыбок. Поскольку служащий в Экспедиционном флоте капитан первого ранга Ярцев в данный момент на Кремле отсутствовал, в школу примчалась его жена. Суетливое кудахтанье и истерические всхлипы по поводу «бедного покалеченного мальчика» даже самому мальчику не доставляли никакого удовольствия. Рокотов стискивал зубы так, что, казалось, они вот-вот раскрошатся. У Мэри разболелась голова.

— Е-гор!

Во взгляде, брошенном на нее из-под насупленных бровей, читалось ослиное упрямство. Сейчас старший сын был удивительно похож на Никиту. Ни одной общей черты, кроме разве что высокого лба, но выражение лица…

— Егор, если ты и дальше будешь молчать, дело закончится тем, что тебя отчислят из школы. Как ты думаешь, папе это понравилось бы?

— Если бы он услышал, что сказал этот гад, ему бы точно не понравилось! — выкрикнул вдруг побагровевший Егор. Подсохшая было нижняя губа треснула, и мальчишка быстро смахнул языком выступившую каплю крови.

— И что же он сказал? — мягко поинтересовалась графиня Корсакова, опускаясь на корточки перед сыном и стараясь снизу вверх заглянуть ему в лицо, которое тот упорно отворачивал.

— Я… я не хочу это повторять, мама!

— Я настаиваю, Егор. Мне надо знать.

— Он сказал… сказал, что легко быть первым на курсе, когда твой отец — главный попечитель школы! — выпалил Егор, с ненавистью глядя на Ярцева, и снова отвернулся.

Рокотов закашлялся и несколько раз гулко ударил себя кулаком по грудине. Мэри слегка опешила.

— Позволь, что за глупости? — рассудительно начала она. — Попечительский совет возглавляет его императорское высочество, твой отец никогда… ах, вот оно что! Понятно.

Мэри встала, в мертвой тишине сделала несколько кругов по кабинету Рокотова и снова присела перед сыном.

— Послушай меня, Егор. Посмотри на меня. Посмотри. Пожалуйста. Это — неправда, слышишь?

— Я знаю, что это неправда.

— Вот как? Откуда, если не секрет?

— Мы говорили об этом с папой. Когда я поступил, он показал мне результаты анализа ДНК-грамм. Мои, Борьки и Альки. И сказал, что твоя работа многих злит и что обязательно найдется малолетний идиот… — уничтожающий взгляд в сторону скукожившегося Ярцева заставил того усохнуть еще больше.

— …который повторит слова великовозрастных идиотов, — закончила за него мать, поднимаясь на ноги.

— Правильно! — улыбнулся Егор и снова скривился: теперь губа лопнула еще в двух местах. — Так он и сказал. Откуда ты знаешь?

Мэри снисходительно усмехнулась и не удержалась — потрепала сына по жестким, явно унаследованным от прадеда волосам.

— Я прожила с твоим отцом одиннадцать лет. А знакома была и того дольше. Мне ли не знать, что и в каких выражениях он мог сказать по тому или иному поводу! Господин Рокотов! — повернулась она к офицеру-воспитателю.

— К вашим услугам, — коротко дернул тот головой.

— По-моему, все ясно. Решать, что делать дальше, разумеется, вам и только вам. Однако, как показывает мой опыт, за такое надо бить морду. Я бы обязательно набила. Сразу и как следует. Чтобы впредь было неповадно.

— Госпожа Корсакова! — взвилась мать Ярцева. — Вы что же, одобряете…

— Одобряю, — отрезала Мэри, мельком покосившись на расфуфыренную матрону, рядом с которой выглядела в своей повседневной форме почти нищенкой. — Помолчите пока, сударыня, до вас очередь еще дойдет. Не надейтесь, я о вас не забыла и не забуду. Теперь ты, Егор. Я считаю, что ты молодец. Вступиться за честь семьи — право мужчины и его обязанность. Повторяю, с моей точки зрения ты поступил правильно. Но есть еще такое понятие, как «дисциплина». Поэтому хватит дуэлей. Повторяю, на сегодня — хватит дуэлей!