— Я приехал на автобусе, — сказал он и пояснил: — Я живу в Даддингстоне, оттуда сюда всего несколько минут.

— Да и зачем рисковать, чтобы у вас тут сперли покрышки! — Она рассмеялась. — Счастливо вам добраться до дома! — пожелала она ему на прощание, обернувшись на ходу.

— И вам того же, — отозвался он и, чуть-чуть обождав, двинулся в ту же сторону, куда удалилась она.

Доктор Кин не боялась, что у нее сопрут покрышки. Она оставила свою машину прямо посреди дороги. Очень может быть, что тут уже все знают, чья это тачка и что ее лучше не трогать — выйдет себе дороже.

Светло-серый родстер-«БМВ».

«Почему она ему соврала?» — подумал Бен, глядя, как машина медленно тронулась. Родителей Кэмерона она, конечно же, знала. Всего несколько часов назад она заходила к ним в квартиру.

— Плевал я на вас. С меня хватит, я больше не согласен.

Кэмерон выскочил из кухни, выбежал в прихожую, оттуда — за дверь.

— Стой, черт тебя подери. Чего это ты выдумал?

Колин погнался за сыном на лестницу. Они бежали наверх все выше и выше, выше и выше.

На десятом этаже Кэмерон остановился.

— Не подходи — убью! — сказал он.

Колин остановился, тяжело дыша, глядя на Кэмерона выпученными глазами:

— Слушай, парень, давай поговорим.

— Убью! Всех вас убью!

Кэмерон помчался дальше наверх.

«Что это с парнем?» — спрашивал себя Колин. Мальчик уже не первый день говорил, что всех поубивает. Надо было прислушаться, отнестись повнимательнее, но они подумали, что это так, одна болтовня. Из-за того, что по телевизору показали тот фильм про мальчишку из какой-то школы в Германии, который сбился с панталыку. Вся дрянь от этого телевизора, подумали они. Выдрючивается парень, чтобы нас попугать.

Он поднялся за Кэмероном до двери, ведущей на крышу. Кэмерон захлопнул ее за собой. Колин дернул за ручку, но дверь заклинило. Наверное, сын чем-то ее припер. Колин с разбегу толкнул ее. Еще раз разбежался. И еще раз. Он кричал, звал Кэмерона и все еще надеялся, что сын его только пугает.

Наконец дверь подалась. Какая-то жалкая деревяшка помешала ее сразу открыть, и этого времени было достаточно, чтобы Кэмерон подошел к краю крыши.

Он просто стоял там и смотрел вниз. Казалось, что он совсем успокоился.

— Кэм!

Кэмерон обернулся и помахал отцу рукой.

— Кэм, давай спустимся и обо всем поговорим. О’кей? Кэм…

Он так и не досказал начатую фразу. Махнув отцу рукой, мальчик уже шагнул вперед. Он скрылся за краем крыши.

— Кэм!

Колин кинулся туда, как будто еще можно было что-то сделать. Не добежав до того места, где только что стоял сын, он услышал, как шмякнулось тело об асфальт.

Очнувшись в первый раз, она почувствовала себя так, словно ее затащили в какое-то место, где ей не хотелось оставаться. Тут было холодно, шумно, мелькали вспышки яркого света, чужие пальцы щупали ее лицо, трогали руки, тело. Ей тут не понравилось. Она закрыла глаза, сознание, повинуясь ее воле, спряталось в укромное место, куда снаружи не так-то просто подобраться.

Очнувшись во второй раз, она подумала, что летит над дорогой. Дорога была светлая и гладкая, сияла словно неоновым светом. Она плавно летела над ней легко и без усилий. Потом на нее навалилась усталость. Она закрыла глаза и навсегда забыла про свой полет.

Очнувшись в третий раз, она почувствовала, что все тут ей неприятно. Неприятна комната, неприятен мужчина, который склонялся над ней, не говоря уж о боли во всем теле. Она лежала на кровати, в левую руку была воткнута резиновая трубка, кисть правой руки забинтована в лубок. Рядом все уставлено равнодушно помигивающими и попискивающими приборами.

— Вы слышите меня? — спросил склонившийся над ней мужчина.

Она уже видела его раньше, но память не отозвалась. Поэтому Кэтлин только кивнула и остановила на нем сосредоточенный взгляд. Он отступил на шаг и посмотрел на нее так же внимательно:

— А видеть можете?

Она опять кивнула.

— Сколько пальцев?

Он поднял вверх два пальца, и она сказала: «Два». Задав еще несколько вопросов, он, казалось, остался доволен, и какая-то часть Кэтлин обрадовалась, что теперь он оставит ее в покое. Другая часть требовала ответов.

— Что я здесь делаю?

— Вы попали в аварию. Вы ехали на машине. Вероятно, на слишком большой скорости не вписались в поворот, дорога была мокрая…

— Кто-то оттеснил меня на обочину. — Она помолчала немного, вспоминая. — Нет, кто-то сзади ехал так близко к моей машине, что мне пришлось прибавить газу, иначе он бы столкнулся со мной.

Наконец-то она вспомнила, кто тот человек, который стоит возле ее кровати: это полицейский врач, с которым она встретилась на озере Лох-Катрин, когда нашла там своего бывшего мужа. На его халате написано «Доктор Й. Бальфур».

— Это вы меня нашли?

Доктор Бальфур отрицательно качнул головой:

— Это запутанная история. Завтра я вам все расскажу. А сейчас вам лучше поспать.

— Я посплю, когда вы мне все расскажете.

Кэтлин осторожно приподнялась на постели и села. От этой попытки иголка впилась ей в руку, а кисть отозвалась адской болью.

— Кто меня нашел?

— Вы разрешите? — Доктор Бальфур показал на край кровати. Она кивнула, и он сел. — Насколько мне известно, кто-то сообщил, что вы пропали. Не официально, но… Кажется, ваш шеф позвонил в полицейский участок Калландера и спросил, не случилось ли где-нибудь в окрестностях аварии, потому что вы не приехали на условленную деловую встречу. Очевидно, ваш шеф говорил очень убедительно, потому что на поиски была выслана патрульная машина. Но вас не нашли.

— Стояла кромешная тьма, и дождь лил как из ведра… Наверное, они просто не доехали до этого места.

Доктор Бальфур кашлянул. Казалось, он колеблется:

— Полицейским пришлось вернуться с полпути, в Калландере случился пожар.

— Пожар? При таком проливном дожде?

Доктор Бальфур поднялся, повернувшись к ней спиной:

— Послушайте, мне кажется, сейчас не лучшее время, чтобы…

Кэтлин судорожно дернулась: голову вдруг пронзила страшная боль. Приподняв руку с воткнутой иглой, она осторожно потрогала лоб: бинты. Вот почему, значит, так болит голова.