Не может быть, чтобы она была беременна! Это невозможно. Он всегда предохранялся, а она, кроме того, принимала таблетки. Чтобы тут что-то случилось, должно было не сработать сразу и то и другое. Нет, он уверен, что она не беременна!

— Ты же не беременна? — спросил он на всякий случай.

— Для тебя это так ужасно?

Он развел руками:

— Да. И ты это знаешь. Я не хочу детей.

Не в первый раз он говорил ей это со всей определенностью, но она все равно отбросила от себя вилку и нож, скрестила на груди руки и приняла обиженный вид. Один из геев по-приятельски подмигнул Бену. Бен не нашелся как отреагировать и только нехотя улыбнулся.

— Нина, мне очень жаль, — начал он.

— Ничего тебе не жаль. Решительно ничего. Я столько времени потратила, уговаривая отца, чтобы он взял тебя на работу, и вот твоя благодарность!

— В следующий раз спроси сначала меня.

— Наверное, ты на самом деле вообще не хочешь быть со мной.

И он подумал: «В настоящий момент не хочу».

— Пожалуйста, Нина, успокойся! Я действительно сожалею. Я подумаю о твоем предложении, ладно?

Она еще полминуты помолчала, затем сказала:

— Спасибо. Это действительно самое лучшее предложение, какое ты мог бы себе пожелать.

Аппетит к ней вернулся, и, взяв в руку ложку, она принялась за фрукты.

Геи за соседним столиком пялились на него во все глаза. Он тоже посмотрел на них и выразительно приподнял плечи, словно говоря: «Ну что?»

Тот, что подмигивал, наклонился в сторону Бена и прошептал:

— Секс в знак примирения?

Бен высоко поднял брови:

— С тобой, что ли?

Звонок Сандера застал Бена при выходе из кафе, не оставив ему времени на раздумья. Он помчался к машине, свернул не туда и ни за что не нашел бы ее, если бы не способность Нины ориентироваться на местности. Она вместе с ним подбежала к машине, запрыгнула на пассажирское сиденье и уже пристегнулась, прежде чем он успел сказать:

— Тебе со мной нельзя.

Нина была другого мнения, — ей можно, и она поедет.

— Куда мы едем?

— В Крейгмиллар.

— О!

— Ты хотела, чтобы я тебя подвез. Где тебя высадить? Я могу выпустить тебя на светофоре.

Она желала остаться:

— Это для очерка? Да?

Он ответил не сразу:

— Косвенным образом. Да. Возможно.

— Но это то самое дело, из-за которого ты в последние дни был все время занят?

— Именно так.

Она все еще думает, что он ее обманывает.

— А когда ты будешь окончательно знать, что из этого получится очерк?

Неужели она сейчас впервые проявила какой-то интерес к его работе? И почему именно сейчас он впервые заметил, что раньше с ней этого не бывало?

— У этой темы, возможно, есть привязка к чему-то очень важному. Может быть, — он немного помолчал в поисках осторожной формулировки, — с этим связан опасный политический материал.

Нина так и загорелась. Глаза у нее округлились, щеки пылали. Бен знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что в этот миг на нее накатило то настроение, которое можно выразить словами: «Вот она, настоящая жизнь!» Смелая вылазка за пределы той башни из слоновой кости, в которой она пребывала как преподавательница философского института. Выход в народ — «Жизнь», часть 1, глава 0.

— Ты хочешь сказать, этот материал настолько горячий, что, когда вы опубликуете статью, вас могут привлечь к суду?

— Примерно так, — попытался он поставить точку.

— А о чем речь?

— Это… — Сказать, что дело сложное? Она будет настаивать, чтобы он ей все объяснил. Что секретное? Это, может быть, и сработает. — Издатель лично просил меня ни с кем об этом не разговаривать.

— Дарни? Лично? Ого!

Дорога до Крейгмиллара заняла меньше двадцати минут. При виде запущенных барачных построек Нина притихла.

— Посиди в машине, — сказал Бен.

Она ничего не ответила. Он взглянул на нее: побледнела, вся дрожит от возбуждения. Или от страха.

— Послушай: я действительно не могу взять тебя с собой. Поезжай к себе и пришли эсэмэску с указанием, где ты оставишь машину. Хорошо?

Она кивнула, дождалась, когда он вышел, пересела на водительское место. Он ушел. Не оборачиваясь.

Сандер ждал его перед домом, в котором они вчера впервые беседовали.

— Он там. Заперся изнутри, — задыхаясь от волнения, произнес Сандер.

— У него есть ключ от этой квартиры?

Сандер мотнул головой:

— Нет, он чем-то припер дверь. Я ничего не понимаю. Я хотел к нему зайти, но дверь не открывается.

— И давно он там заперся?

— Не имею понятия. Наверное, уже с полчаса.

— Кого ты уже предупредил?

— Как — кого?

— Его родителей? Кого-нибудь из учителей? Из фонда «We help»? Пожарных? Ну? Так что?

— Не, — только и произнес Сандер, словно все, что перечислил Бен, было неслыханной глупостью.

В одном из окон пустующей квартиры показался Джейми. Некоторое время он глядел оттуда на Сандера и Бена, затем открыл окно и крикнул:

— Эй ты, педик, пошел ты! Ну, чего ты еще не видал?

С этими словами Джейми спустил брюки, повернулся спиной к окну и показал Бену, Сандеру и нескольким жильцам, которые собрались на шум, голую задницу. Сделав это, Джейми захлопнул окно.

— Он говорил, что собирается сделать? — спросил Бен.

— Всех зарезать, а под конец самого себя.

Бен проглотил комок:

— У него же нет при себе оружия? Или есть?

— В смысле, кроме выкидного ножа?

— Есть с ним кто-то в квартире?

Сандер помотал головой.

— Значит, кроме него, никому не грозит опасность?

Сандер пожал плечами.

— Нужно звать полицию. Иначе нельзя.

Мужчина в потертых джинсах, только что закуривший сигарету, закашлялся. Кашель получился у него вместо смешка.

— Пока они приедут, парень успеет спустить с себя шкуру и вывесить на просушку.

Бен достал мобильный телефон и позвонил. Объяснил ситуацию женщине, взявшей трубку. Закончив, он встретил неодобрительный взгляд Сандера.

— Не думаю, что они так сразу и приедут. А что нам теперь делать?

— Черт побери! Что я — психолог, что ли? Зачем иначе в полиции держат специально обученных людей! Я действительно не знаю. А ты с ним уже говорил?