Ранние христиане верили, что Иисус из Назарета, обетованный Мессия, посланник Бога, заключил новый завет со своими людьми – Церковью. Новый Завет – это книги, в которых рассказано об Иисусе Христе и рождении Церкви.

В Библии две части: Ветхий Завет, который изначальные христиане наравне с иудеями считали своим, и Новый Завет, созданный первыми христианами вопреки иудеям. Ветхий Завет давал обещание; Новый Завет был его исполнением.

Особое место, которое эти книги занимают в христианстве, определяется словом канон. Слово это греческое. Изначально оно обозначало измерительный стержень или, как сказали бы мы, линейку. В конце концов это слово применили к Священному Писанию: к книгам, или перечню книг, которые Церковь выделила как авторитетные или вдохновленные Богом. Поскольку все первые христиане были иудеями, христианство всегда обладало каноном, или Священным Писанием. Сам Иисус ясно признавал Ветхий Завет как слово Божье, обращенное к человеку. «Не может нарушиться Писание, – говорил он. – Надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах» (Ин 10:35; Лк 24:44).

Иисус верил в то, что было сказано в Священном Писании; одобрял и поддерживал учение, выраженное в нем; подчинялся его заповедям и стремился воплотить в жизнь пример искупления, о котором говорилось в книгах Писания. Ранние христиане просто унаследовали то же самое отношение. Разве надежды и планы Ветхого Завета не осуществились в Иисусе? Разве в нем не воссияла заря новой мессианской эры?

Христиане, почти без исключения, приняли Ветхий Завет как свой собственный. Ранние христиане, как евреи, так и неевреи, верили в то, что в Иисусе исполнились обетования, красной нитью проходившие через Ветхий Завет. Подход к толкованию книг христиане тоже приняли в наследство от Иисуса. Александрийские иудеи читали большую часть Библии как аллегорию, стремясь найти более глубокое духовное или интеллектуальное послание под буквальным смыслом. Иные применили типологию: метод узнавания шаблонных соответствий двух образов или историй. Так, историю Иисуса можно прочесть, зная о том, что она схожа с ветхозаветным жертвоприношением – или с ветхозаветным освободителем, тем же Моисеем.

К III столетию в Церкви были мудрецы и ученые, способные защитить в аллегориях притязания христиан на Ветхий Завет. Влиятельнейшим из них был Ориген Александрийский, говоривший о разных уровнях Священного Писания:

Стоило христианам заговорить об аллегории, и язычники, нападавшие на веру, приходили в бешенство, ведь их доказательства зависели от принятия Ветхого Завета за чистую монету. Впрочем, этот подход оставался популярным и позволил Оригену и другим верующим найти под оболочкой Ветхого Завета христианскую весть.

Вопрос об апокрифах

Сохранив для себя Ветхий Завет, христиане еще не до конца решили, какие книги в него включат. До наших дней они расходятся в вопросе о том, вносить ли в перечень книг Ветхого Завета так называемые апокрифы – или изъять их. Этот термин относится к двенадцати или пятнадцати книгам – в зависимости от того, как их группировать. Они приняты Римско-Католической и Восточной Православной Церковью и отвергнуты большинством протестантов.

Некоторые иудеи принимают перечень, в который входит типичный протестантский канон из 39 книг. Ученые часто приводят этот пример как более типичный для палестинских иудеев. Они свели эти книги в группы и распределили их по трем категориям: Закон, Пророки и Писания. Тройная структура этого развивающегося канона может объяснить, почему Иисус ссылался на закон Моисея, на пророков и на Псалтирь (первая книга Ктувим, Лк 24:44). Большинство ученых считает, что Иисус цитировал только книги этого малого канона, который часто, но, вероятно, ошибочно именуют «Палестинским».

Греческие переводы Ветхого Завета включают и книги древнееврейского канона, в число которых входят и дополнительные. Протестанты по традиции именуют эти книги апокрифами, или, в более общем плане, второканоническими книгами. Эти переводы, и прежде всего Септуагинта, весьма повлияли на то, что апокрифы распространились очень широко. На греческий язык Ветхий Завет переводили в Александрии, и большой канон, состоящий из древнееврейского канона и апокрифов, был назван «Александрийским».

Ранние христиане расходились во мнениях по вопросу апокрифов. На Западе Августин, влиятельный и прославленный епископ Гиппона, принял апокрифы как часть канона Священного Писания. В XVI столетии, в дни Реформации, большинство протестантов их отвергли и изъяли, а Римско-Католическая Церковь, вслед за Августином, их приняла, – и это различие сохранилось по сей день.

Впрочем, изначально христианами в вопросах веры правил не только Ветхий Завет. Во время земной жизни Иисуса с ними было Слово, ставшее плотью, а после земной смерти Иисуса христиан наставляли апостолы. Апостольскую весть, и переданную из уст в уста, и записанную, почитали и принимали как волю Господа Иисуса, несомненно достойную доверия, и это отражено во всей раннехристианской литературе.

В апостольский век на собраниях часто читали послания от спутников Господа. Некоторые из этих посланий явно намеренно предназначались для чтения в то время, когда богослужение совершалось публично, – и, возможно, их читали наряду с какой-либо частью Ветхого Завета или же с некоей проповедью.

Церкви полагались и на рассказы о жизни Господа Иисуса. Первые Евангелия были написаны только в 60–70 годах нашей эры, но их содержание и прежде было отчасти доступно в письменной форме. Лука говорит, что многие пытались оставить послания и рассказать о событиях в жизни Иисуса.

И теперь вопрос: как из этого непрестанно возрастающего корпуса христианской литературы были выделены – как Священное Писание – те двадцать семь книг, что известны нам под именем Нового Завета? Как и когда они перешли границу – и из книг, считавшихся просто важными и пусть даже авторитетными, стали восприниматься как священные и даже как слово Божье? Если выразить это проще, как они стали каноническими?

Тому способствовал ряд причин – и внутренние черты образа жизни развивающихся церквей, и внешние угрозы Евангелию, вызванные историческими событиями и влиянием язычников.

Во-первых, книги, которые являются Священным Писанием и истинным словом Божьим, свидетельствуют о себе самой своей сутью. Их уникальность отражена уже в самом их облике, и они преображали и до сих пор преображают нашу жизнь.

Тот же Иустин Мученик еще с юности ревностно искал истину во многих философских школах: он был стоиком, пифагорейцем, платоником… Но ни одно учение не могло утолить жажду его души. В один из дней, размышляя в одиночестве на берегу моря – возможно, в Эфесе, – он встретил старика, и в их беседе незнакомец, указав на недостатки в рассуждениях Иустина, побудил того обратиться к иудейским пророкам. Иустин прочел Священное Писание и стал христианином. И в ранние дни Церкви тем же путем прошли многие: Татиан, Феофил, Иларий, Викторин, Августин…