— Ступай к ней, — сказал Арран. — Хватит просто смотреть.

Куин не стал спорить, тем более что ему самому страшно хотелось снова оказаться возле нее. Подойдя, он окинул взглядом ее фигуру. Маркейл лежала на боку лицом к нему, закрыв глаза, но еще не заснув.

Куин постоял, дожидаясь, пока ее дыхание выровняется, а потом опустился рядом. Плита была широкой, но не настолько, чтобы двое могли разместиться с удобством. Так как Маркейл устроилась на боку, Куин смог улечься на спину, к ней вплотную. Словно почувствовав тепло его тела, она придвинулась поближе.

Минуты текли, а Куин изучал ее лицо. Она была красива как-то по-особенному. Безупречная кожа, лишь маленькая родинка на верхней губе с левой стороны, которая ее совсем не портит…

Не в силах ничего с собой поделать, Куин провел кончиками пальцев по ее щеке и по подбородку. Кожа была нежной и шелковистой. К его удивлению, Маркейл шевельнулась и положила голову ему на грудь.

У Куина отчаянно заколотилось сердце. Ни одна женщина, даже жена, не приникала к нему вот так. Он осторожно обнял Маркейл, и постепенно она перестала дрожать, согревшись его теплом.

Поначалу он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее, и наслаждался близостью ее тела. Даже если бы она никогда не отодвинулась, для него это все равно оказалось бы слишком скоро.

Усилием воли он заставил себя расслабиться и дать телу необходимый отдых.

Дейрдре мерила шагами спальню. Ей не нравилось чувствовать себя отверженной. Когда-то она постаралась убедить себя, что, продержав Куина в отдалении, потом будет намного приятнее заполучить его, но теперь ее одолевали сомнения в собственной правоте.

Становилось все более очевидным, что Куина сломать не получится, сколько бы времени он ни провел в заключении. Ее очень обрадовало, как он сумел подчинить всех в подземелье: это доказывало, что он достоин командовать Воителями, примкнувшими к ней. Но конечно, в разумных пределах.

— Может, его следует немного подтолкнуть?

Резко остановившись, Дейрдре обернулась к Уильяму, который развалился на ее кровати голышом. Она совсем забыла, что он еще тут. Хотя он уже несколько недель делил с ней постель, она не испытывала с ним удовлетворения, на которое рассчитывала в объятиях Куина.

Кожа Уильяма королевского синего цвета все еще блестела от пота после их только что закончившихся любовных игр. Дейрдре находила весьма возбуждающим ложиться в постель с Воителями, у которых из пасти торчали клыки, а пальцы заканчивались смертоносными когтями. Им было строго-настрого запрещено возвращаться в человеческий облик, раз уж они заявили ей о своей верности. При этом Воители не понимали, что чем дольше они остаются в обличье бога, тем сильнее они попадают под его власть.

Уильям считал Куина неприятным. Это было понятно: ему самому хотелось сделать ей ребенка и править, но такому не бывать.

— Что у тебя на уме? — спросила она.

— Чем больше ты требуешь, чтобы Куин лег с тобой, тем вернее он откажет тебе. Отними у него что-нибудь — это единственный путь его сломать.

Дейрдре распустила по плечам свои длинные белые волосы и задумалась над словами Уильяма. Из донесений Харона она знала, что Куина поддерживают Дункан, Йен и Арран. Харон докладывал, что больше никто из Воителей не перешел на их сторону, но это не значило, что так и было на самом деле. Она не очень-то доверяла Харону.

— Отними что-нибудь, — повторила она себе под нос. Потом улыбнулась Уильяму: — Я думаю, может получиться.

Уильям вскочил с кровати и подошел к ней.

— Позволь мне это сделать. Позволь мне стать тем, кто что-то отнимет у Куина.

— Тебе недостаточно быть тем самым, кто взял Куина в плен?

— Недостаточно. Я хочу доказать тебе, что он не тот, кем кажется.

Склонив голову набок, Дейрдре посмотрела на Воителя. Уильям преданно служил ей уже два столетия, с тех самых пор, как она освободила его бога. Она знала, что он любит ее, по крайней мере, так, как Воители умеют, и она всегда использовала его в собственных целях.

— То, что я собираюсь уложить Куина в постель, совсем не означает, что тебе отказано в доступе к моему телу, Уильям.

Он прищурил глаза того же королевского синего цвета.

— Ты по-прежнему будешь меня хотеть?

— Я всегда буду тебя хотеть.

— Значит, я могу стать тем самым, кто нанесет вред Куину?

Она кивнула.

— Да, мой любовник. Но сначала я еще попользуюсь твоим телом.

Уильям прорычал что-то и обхватил ее за талию, когти чиркнули по ее коже. Развернувшись всем телом, он кинул ее на кровать. Она замолотила ногами, пытаясь ударить его в грудь.

Оскалив зубы, Уильям схватил ее за лодыжки, чтобы предупредить удар. Потом рывком подтянул ее к краю кровати и насадил на свой член.

От неожиданности Дейрдре ахнула. Он слегка отстранился, но только для того, чтобы снова грубо войти в нее так, как ей нравилось. Впиваясь ногтями ему в спину, она раздвинула ноги и обняла его за талию. Он намотал на кулак ее длинные волосы и резко дернул.

Жаль, что не Уильяму предназначено стать отцом ее ребенка. Он легко управляем и к тому же отличный любовник.

Словно прочитав ее мысли, Уильям вцепился в нее когтями и еще быстрее заработал бедрами, она закричала, когда оргазм неожиданно накрыл ее с головой.

Уильям дождался, пока ее тело содрогнется в последний раз, и, перевернув на живот, взял Дейрдре снова, теперь сзади. Это было только начало их любовных игр этой ночью. К тому времени, когда он кончит вместе с ней, Дейрдре уже будет полностью удовлетворена.

Куин проснулся с удивительным ощущением и улыбнулся, когда понял, что ноги Маркейл переплелись с его, а ее рука лежит у него на груди.

Запах хлеба дал ему понять, что он проспал всю ночь, и уже утро. Под спиной у него была каменная плита, но он почивал на ней, как на перине. И все из-за Маркейл.

Рядом со жрицей он почему-то чувствовал себя умиротворенным и одновременно безумно возбужденным, чего с ним никогда не бывало. Потребовалось неимоверное усилие, чтобы не прижаться болезненно набухшим членом к ее ноге. Это так просто — положить ее на спину и накрыть своим телом…

О черт!

Надо было отодвинуться от Маркейл подальше, чтобы не поддаться охватившему его желанию. И хотя все фибры его души твердили, что срочно пора вставать, он тянул время.

Ему, Воителю, Маркейл доверила свою жизнь. Во сне она крепко прижалась к нему в поисках тепла и ощущения безопасности. Для него это значило больше, чем ее поступки. Его собственная жена, которая знала его чуть ли не всю жизнь, никогда не доверялась ему так безоглядно.

А Маркейл была знакома с ним всего ничего. В чем разница? Почему Маркейл понимает его, а Элспет никогда не могла понять?