– Затмения? На картине зашифровано затмение? Всего лишь? – Владимир перестал поглаживать кота. Разочарованный хранитель часов тут же потребовал опустить его на землю, вальяжно прошествовал в мою сторону и потерся о ноги.

– Не все так просто. За предсказание затмения в те времена запросто могла покарать инквизиция, – Михаил мысленно унесся в эпоху Возрождения, оставив нас одних возиться с хрупким механизмом.

Милостивое к раненым и беспощадное к бездушным – время не пощадило своего посланника в мире людей. Малейший визг, выбивающийся из ритмичного поскрипывания вращающегося ключа, заставлял нас вздрагивать и останавливаться. Звенья, связанные единым предназначением, с трудом вспоминали о взаимодействии.

Горе с пополам стрелки заняли нужную позицию, и старинные часы отсчитали первую минуту в новом веке. Все застыли в ожидании чуда.

– Что там у вас должно было произойти? Новая эпоха гениев? – Амалия закатила глаза и освободилась из объятий. – Столько нервотрепки из-за вашего желания сбежать от реальности. Верни, пожалуйста, часы. Это семейная реликвия.

– Тебя никто не заставлял приходить на наши встречи, – Михаил развел руками, – Ты. Сама. Влезла в эту историю. Равным образом никто не заставлял тебя втягивать в свои преступления всю свою команду.

– Да что ты знаешь! – Пятящаяся назад Амалия споткнулась на ровном месте и остановилась. – Ты не просыпался посреди ночи, не зная где!

– В том то дело, что просыпался. Лувр был всего лишь сном. Я проверил, – Михаил приблизился к ней на шаг. – Ты совершаешь поступки, бросаешь слова на ветер и не задумываешься о последствиях. За тебя расхлебывает сестра!

– Ну да, ну да! Габриэлла святая!

– Прошу прощения! – я прервал их дебаты, дабы поскорей избавиться от тикающей ноши, – Держите вашу семейную реликвию.

– Зато я не плыву по течению как он, – Амалию ткнула в меня пальцем.

– Я не умею плавать, поэтому предпочитаю брести по берегу, – не стал скрывать очевидное.

– Он даже плавать не умеет, – деловая барышня всплеснула руками и забрала часы. Вот только не удержала: меж пальцев потек серебристый песок.

Честно говоря, я ожидал чего-то большего: взрыва в небе, землетрясения или хотя бы воспарившего в небо белого орла. Новая эпоха гениев началась с рассыпавшихся часов.

Да и началась ли она в тот момент?

Художники, пишущие картины с фотографической точностью; цифровое искусство в паре с невероятными технологиями, делающее невозможное возможным – новая эпоха Возрождения вступила в силу задолго до того как мы завели часы. Осталось разгадать загадки искусства, оставленные человечеству в наследство великими умами, и сегодня стало на одну меньше.

– Ты что наделал?! – визгливый возглас разрезал тишину парка на «до» и «после».

– Все в этом мире имеет цену, – наконец изрек Владимир и посмотрел по сторонам, – А где кот? Испарился вместе с часами?

Сердце судорожно сжалось. Никто не предполагал подобного развития сюжета. Тоненькие ниточки веры, удерживающие предвкушение скорого возвращения домой, лопнули от натяжения, отправив дорогой сердцу груз лететь в пустоту.

Амалия отняла ладони, прижатые к губам, и посмотрела под ноги. Михаил и Владимир пошли звать возле зеленых насаждений у дорожек.

– Мы поможем тебе вернуться домой. Не переживай, – осознав бесполезность затеи, Владимир первым завершил поиск и теперь стоял, постукивая двумя пальцами по губам. Он всегда так делал, когда ему хотелось курить.

– Как ты узнал о моих перемещениях? Я вроде не рассказывал. Откуда. Вы. Все. Об этом знаете? – вдруг осознал я осведомленность других в моей маленькой тайне.

– Полгода назад Амалия сбежала из дома, – как и ожидалось, говорить начал Михаил, – Вчера явилась ко мне в магазин, попросила остановить поиски… Я вышел проводить ее. Смотрю, откуда не возьмись ты с котом. Она успела отойти, но, думаю, тоже видела, – дождавшись ее кивка,продолжил, – Владимир узнал обо всем по дороге сюда.

– Я не шибко-то поверил, но рассыпавшиеся часы…, – Владимир развел руками, – Сложно найти такому объяснение. Начинаешь верить в чудо, либо считаешь это массовой галлюцинацией.

От усталости не смешное кажется смешным – тоже самое случилось с нами. Мы, взрослые люди, умирали от пустого смеха, не замечая перекошенного лица Амалии. Когда заметили, было поздно.

Прозвучал тихий свист. Легкое прикосновение повыше моего локтя сменилось ощущением жжения, а розовая куртка на девичьем плече постепенно окрасилась в красный цвет.

Я обернулся. Скудный свет прожектора осветил атлетически сложенного мужчину в коричневой футболке с капюшоном, натянутым на пол лица. Мощная рельефная рука сжимала арбалет.

– Что-то я расслабился за эти дни, – донеслось до меня тихое признание, прежде чем Михаил рванул навстречу опасности.

– Не стойте! Идемте к отелю! Давайте-давайте! Нужно осмотреть и обработать рану, – быстро среагировал мой друг, подхватил пострадавшую за талию и потащил вверх по лестнице.

Пришлось последовать за ними. Прежде чем передо мной закрылась дверь, я чуть не наступил на кота.

Потерянный в пространстве и времени, я проснулся с ощущением связанных ног: перекрутившиеся джинсы превратились в путы и доставляли ужасный дискомфорт. Яркие кружева из света, проходящего сквозь тюль, на стенах уведомляли о шестом часе вечера.

Я не помнил, как уснул и провел вчерашний день. Под мурлыкающее где-то рядом Nothing Else Matter перед взором пронесся новый ночной кошмар: незнакомые лица, фальшивые убийства, похищения, поиск… Я постарался сосредоточиться на позитивных моментах.

Во сне дома появился кот. Поразительно как одно маленькое прожорливое существо наполнило сотни тысяч кубических метров пустоты уютом. Почему бы не сделать это в реальной жизни? Спящий я, наконец, позвонил Владимиру, встретил удивительную девушку и приобрел новую энциклопедию художников.

Кто-то точно знал в толк музыке… Металлика заряжала энергией и при этом успокаивала. У меня тоже среди книг лежали CD с их альбомами. В последнее время я больше слушал классические композиции, а они пылились без дела.

Полежав еще некоторое время, глядя на постепенно рассеивающиеся обрывки облаков за окном, я встал, поправил брюки и открыл дверь спальни.

Металлика зазвучала громче. Nothing else matters плавно сменилось на Carpe Diem, Baby. К гитарным рифам и звукам барабана, в прихожей добавился еще один звук – шипение из кухни. Аромат жареного мяса затопил весь коридор и беспрепятственно прорвался в спальню. Дома кто-то был…

Заглянув на кухню и убедившись в отсутствии посторонних лиц, двинулся в зал и не поверил своим глазам. У распахнутых настежь балконных дверей, на расставленных по собственному усмотрению креслах восседали Владимир и тот, кто во сне назвался Михаилом. На коленях последнего спал кот. Возле кресел стояли две пустые банки испод пива.