Когда женщина ушла, Тэрин посмотрела на Коула:

— Любишь черепах?

— Тэйт готовит доклад на эту тему в классе по ораторскому мастерству.

— Надеюсь, нам посчастливится и мы сделаем несколько близких снимков, которые он сможет продемонстрировать в классе.

Коул вальяжно потянулся, разминая великолепные руки над головой. У Тэрин снова забилось сердце. Он выглядел так расслабленно и так не был похож на себя.

— Возможно, тебе не нужен длительный отпуск. Тебе может это так понравиться, что ты не вернешься назад.

— И позволю кому-то управлять компанией постоянно? Мечтай дальше.

— Я взяла одеяла.

— Это приглашение?

— Ты сказал, что тебе нравятся черепахи.

— Я сказал, что они нравятся Тэйту. — Он придвинулся ближе. — Ты ведь не будешь разочарована, если ничего не случится?

— Но что-то должно случиться.

Заметив уверенный изгиб ее губ и другие не менее привлекательные изгибы под розовым шелком ее легкого платья, он вынужден был согласиться. Что-то должно случиться. И не только с черепахами.

Мгновение спустя они уже шли по пустынному пляжу, освещенному полной луной и бесчисленными звездами.

— Эта женщина рассказала мне, как нравится этот остров гостям.

— Может, им стоит потратить деньги на организацию достойного трансфера и написать другую приветственную табличку?

— Коул, это лишь придает месту незабываемый шарм. Все пятизвездочные отели похожи друг на друга. Но поездки в этом такси ты не забудешь никогда.

— Как и мое плечо.

Они дошли до места, где низкие столбики, обвитые красной лентой, указывали на то, что здесь находятся гнезда черепах.

Коул осмотрелся по сторонам. Мягкие песчаные дюны, еще теплый песок, прекрасный вид. Он кинул на землю одеяло.

— Похоже, здесь мы разобьем лагерь.

Пара минут прошла в тишине, под шум воды и шелест пальмовых листьев. Затем Коул спросил:

— Как ты думаешь, когда вылупляются черепашки? Разве обычно дети не появляются около двух или трех утра?

Тэрин громко рассмеялась:

— Могу себе представить, как сотни детенышей сидят в скорлупе и ждут правильного момента. Думаешь, мамы-черепахи задумываются, каково им там?

— Нет, не думаю.

— Интересно, как там Пушинка и ее большой живот.

— Все будет нормально. А ты уже нашла желающих взять котят?

— А тебе нужен? — шутливо отозвалась она. — Хотя… Настоящие мужчины ведь не заводят котов.

— Мне нравится, что они гуляют сами по себе. Независимые существа.

— Самое лучшее в жизни — это знать, что идешь своим собственным путем.

— Значит, ты не мечтаешь выйти замуж за богатого мужчину, который обеспечит тебе роскошную и достойную жизнь?

— Видимо, ты встречал немало женщин, мечтающих выйти замуж за тиранических самовлюбленных магнатов.

— Ты вывернула мои слова наизнанку.

— Отвечая на твой вопрос, скажу «нет». Я никогда не думала о замужестве из-за денег.

— Я тоже.

— У тебя на это никогда не будет времени.

— Возможно, я его найду, если встречу достойную женщину.

Ее глаза широко распахнулись, и на мгновение они оба замолчали. Коул отдал бы все, чтобы забрать свои слова назад. Они прозвучали как банальная ловушка соблазнителя, а он этого не хотел.

— Мне послышался шорох.

Он осмотрелся по сторонам:

— Не слышал.

Тэрин слегка натянула одеяло.

Коул вздохнул. Он смутил ее. Стоит поговорить о чем-то другом. Не личном. Но, по правде говоря, он хотел обсуждать с ней личное. Он не знал, что в этом винить: лунный свет, блеск воды или изумительный розовый нектар, но ближайшие двадцать четыре часа с Тэрин вдруг показались ему абсолютно недостаточными.

— Я смутил тебя.

Она пожала плечами:

— Почему вдруг?

«Возможно, потому, что ты наедине на пустынном пляже с мужчиной, который хочет поцеловать тебя и которого хочешь поцеловать ты. Потому что чуть раньше ты убеждала себя, что не должна, что вы не должны, хотя глубоко внутри уверена, что вам нужно именно это».

— Я не смущена. Я… ничего не чувствую.

Коул внимательно вгляделся в ее профиль:

— Ты ничего не чувствуешь?

— Ничегошеньки.

— А если я сделаю так? — Он наклонился вперед и на мгновение замер, позволяя ей почувствовать свое горячее дыхание на коже. — А сейчас? Сейчас ты взволнована?

Она тяжело сглотнула:

— Мне на ум приходит другое слово.

— Может, слова нам больше не нужны? — Коул вдохнул дурманящий запах ее кожи и скользнул губами по пульсирующей венке на ее шее.

Но она не шелохнулась. Лишь слегка приподняла подбородок и сказала:

— Нам пора возвращаться.

— Как пожелаешь. — Что бы ты ни пожелала.

Ее голова слегка откинулась назад. Коул представил себе, как ее глаза закрываются, как жар в ее теле достигает точки кипения, как его собственный жар.

Он слегка повернул к себе ее лицо, и теперь они смотрели друг другу в глаза, слегка соприкасаясь носами. Она вся дрожала, но не от холода.

— Тебя удивит, если я скажу, что всегда мечтал заняться любовью на пляже при полной луне в ожидании маленьких черепашек, готовых вылупиться?

Улыбка коснулась ее глаз.

— Какое совпадение. Коул, когда я говорила, что что-то должно произойти, я не имела в виду это.

Он притянул ее к себе:

— А я имел.

Коул сказал, что слова им больше не нужны. И когда он поцеловал ее, Тэрин с ним согласилась. Время разговоров, споров и пререканий осталось позади. Когда она сказала, что имела в виду совсем другое, она солгала Коулу. И самой себе.

Невозможно и дальше было отрицать то, что их безумно влекло друг к другу. На всех уровнях. И с этим невозможно было бороться.

И когда она прижалась к нему и ответила на жаркий поцелуй, она не могла больше ни о чем думать. Он был самовлюблен. Иногда ей хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть. Он раздражал ее. Дразнил ее. Но в то же время он трогал неведомые ей самой струны ее души. Тэрин жаждала вновь услышать его смех, увидеть свет его улыбки. Он переворачивал весь ее мир с ног на голову.

Она пробежала руками по его волосам, призывая его не останавливаться. Желание, которое он в ней пробуждал, могло спалить ее жарким огнем. Если бы ей сказали, что через час наступит конец света, ей было бы все равно, лишь бы этот последний час она провела в объятиях Коула.