— Я с горя напилась, — еле слышно пробубнила я. — Яподумала, что мне придется умирать в гордом одиночестве. Ты так быстро исчез…Предупреждать надо!

— Ты так сладко спала. Мне не хотелось тебя будить, да илишний раз обнадеживать тебя не хотелось. Ведь я и сам не знал, что здесь естьпотайная дверь.

Рашид помог мне встать. Выпрямившись, я покачнулась ивцепилась в его руку.

— Ой, подружка, да ты совсем пьяная! Это ж надо было такнапиться! Тебя ни на минуту нельзя оставлять одну. А еще ты хотела на курортыездить без меня! Ты же в ближайшем баре напьешься так, что тебя сразу заберут вполицейский участок. Ты хоть идти-то можешь?

— Постараюсь.

— Постарайся. Я тебя не доведу. У меня руки болят. Они невыдержат большой нагрузки.

— Без сопливых обойдемся, — обиделась я, затем,изловчившись, выхватила из рук Рашида бутылку с самогоном и сделала глоток.

Рашид тут же отобрал у меня наполовину опорожненную емкостьи вылил остатки на пол. Я с ужасом схватилась за голову.

— Ты зачем обезболивающее вылил?!

— Какое еще обезболивающее?

— Самогон.

— Тебе уже хватит. Зачем тебе обезболивающее, если у тебяничего не болит?

— Откуда тебе знать! Как это ничего не болит?! Болит, да ещекак!

— Что именно?

— У меня душа болит. Да так сильно болит, что ты даже ипредставить себе не можешь. Этой самогонкой я раны свои лечила.

Рашид, не слушая мой бред, взял меня за руку.

— Пошли, Лора, нам нужно выбираться отсюда. Совсем недавноты горевала по поводу того, что тебе отсюда не выбраться. Теперь же тебе здесьнастолько понравилось, что ты, кажется, решила остаться.

— Здесь было не так уж и плохо. Дед Егор, царство емунебесное, постарался сделать так, чтобы отдых в этом погребе был приятным икомфортным. Мне, правда, не понравилась одна деталь: когда я проснулась, тебяпоблизости не оказалось. Ты так больше не шути, дорогой!

Взявшись за руки, мы пошли по длинному туннелю в сторонувыхода. Рядом с Рашидом я чувствовала себя спокойно и в глубине души верила влучшее. Через несколько минут в глаза мне ударил яркий свет.

— Вот и выход, — Рашид сжал мою руку посильнее, затем поднесее к губам и поцеловал. Я остановилась и всем телом прижалась к нему.

— Подожди, Лорочка, не сейчас, еще будет время, — шепнул они вывел меня из туннеля. Вдохнув полной грудью свежий воздух, я упала в траву изарыдала. Рашид сел рядом и погладил меня по голове.

— Лора, прекрати. Ну что на тебя нашло? Ведь все уже позади.Ты только посмотри, как красиво вокруг! Лес, трава зеленая, солнышко яркосветит… Все плохое осталось в прошлом. Мы живы. Мы спасены…

Оглянувшись вокруг, я громко рассмеялась. На лице Рашида отразилсяиспуг.

— Ну ты даешь, подруга, — сказал он, — перепады у тебя будьздоров: то ты плачешь, то смеешься как ненормальная…

— Ты еще не передумал на мне жениться?

— Нет. — Голос его сразу стал серьезным. Достав платок,Рашид вытер слезы, катившиеся по моим щекам. — Иди умойся, дуреха!

Легко поднявшись, я подошла к озеру, села на корточки иумылась. Затем, не раздумывая, скинула одежду и прыгнула в воду. Рашид тут жепоследовал моему примеру. Забыв обо всем, мы резвились в воде, как малые дети,поднимая тучи брызг и распугивая мелких рыбешек, плавающих у самого берега.Бинты на руках и ногах Рашида намокли, но он, кажется, даже не заметил этого.

— Рашид, у тебя бинты намокли. Их нельзя было мочить:заражение начнется!

— Ничего страшного. Завтра поеду к своему врачу. Онобработает раны. После деда Егора заражения быть не может. Он все на совестьделал.

Я покачала головой.

— Рашид, прошу тебя, выйди из воды. Это может плачевнозакончиться!

Рашид, не слушая меня, осторожно коснулся рукой моей груди.

— Мы с тобой собрались жениться, а еще ни разу не былиблизки. Мы ведь не школьники, чтобы ждать, когда наступит брачная ночь.По-моему, мы оба созрели. Мне будет приятно от одной мысли, что наш первыйсексуальный контакт состоялся в воде.

Рашид расстегнул мой бюстгальтер и кончиками пальцев провелпо спине. Задрожав от возбуждения, я закрыла глаза. Так хорошо мне еще никогдане было…

Когда все закончилось, я отплыла подальше от берега и, раскинувруки, легла на воде. Двигаться не хотелось. Рашид сидел на песке и не сводил сменя восхищенных глаз.

— Ты великолепная девочка! Я понял это сразу, как толькотебя увидел, — сказал он, когда я наконец вышла на берег.

— Не ври! О моей внешности ты думал меньше всего. Ты простохотел помочь своему братцу избавиться от меня, — обиженно произнесла я и сталаодеваться.

Подкравшись к дому деда Егора, мы спрятались за сараем ивнимательно огляделись по сторонам.

— Послушай, зачем мы сюда вернулись? — занервничала я.

— Я хочу одолжить у деда Егора «запорожец». Ему он теперьвсе равно без надобности, а нам в самый раз будет. Надо же до города на чем-тодобраться.

— А может, проще попутку поймать?

— В том-то и дело, что попутку здесь днем с огнем ненайдешь. Можно весь день простоять и ни одной машины не встретить. А до шоссеидти далеко. Деревня заброшенная, жителей почти не осталось. Бабки две, совсемстарые, да наш дед Егор… Мы специально такое местечко подобрали. Здесь, есликоммерсанта спрятать, то его точно никто не найдет.

— Получается, что дед Егор в этой деревне самый крутой был?

— Получается так.

— Надо же! Теперь-то я понимаю, почему он так злился, когдая над его «запорожцем» смеялась.

— Сиди здесь. Я пойду проверю дом и посмотрю машину.

— Не ходи. Вдруг там кто-то есть…

— Вряд ли. Тихо кругом. Моей машины не видно. Выходит,Костик со своей пацанвой вологодской в Москву укатил. Будь послушной девочкой,Лариса! Сиди и жди, когда я вернусь.

— Я пойду с тобой, — вскинулась я. — Вдвоем веселее.