В Москве мы будем бывать редко, — продолжила я. — Надо жепосмотреть мир! На Новый год обязательно поедем в Мехико, заодно можнозаскочить в Акапулько. Останется время — покатаемся на горных лыжах в Альпах.Здоровье поправим на Мертвом море. Австралия, ЮАР, Сейшелы, Бразилия, Мальта,Кипр, не говоря уже о старушке Европе, — все будет лежать у наших ног! —замолчав, я взяла Рашида за руку и тихо спросила: — Скажи, ведь так будет? Тыподаришь мне такую жизнь?

— Не знаю, — задумчиво ответил Рашид. — Боюсь, что я непотяну. Это ж сколько бабок надо иметь, чтобы так жить! Наверное, тебе прощенайти какого-нибудь нового русского. Я живу скромно.

— Так уж и скромно?

— Поскромнее, чем ты думаешь. Мне некогда по курортамразъезжать, я за базаром следить должен. Мне рабочее место оставлять нельзя.Оставишь — и все деньги уйдут на сторону. В моем деле, чтобы нормальные бабкииметь, надо их постоянно контролировать.

— Тебе что, и отпуск не положен?

— Не положен.

— Что ж это у тебя за начальство такое?! Получается, что тыумереть должен на этом базаре!

— Нормальное начальство. Оно само на износ работает. Потомуи ездит на «линкольнах».

— Тогда ты будешь контролировать рынок, а меня посылать насамые фешенебельные курорты попарить хрупкие косточки под солнцем. Я будусидеть в шезлонге на берегу океана и лениво потягивать коктейль из тоненькойтрубочки. Каждый день ты будешь мне звонить по сотовому телефону и заботливоспрашивать — не надо ли подкинуть деньжат? Правда, тебе придется увеличитьпоборы с коммерсантов, но они уже как-нибудь потерпят. Ничего не поделаешь: утвоей жены слишком большие запросы, а тебе в кайф их удовлетворять…

— Я что, похож на лоха?

— Нет.

— Только дурак может отпустить свою жену отдыхать водиночестве! Моя жена никуда без меня не поедет.

— Хорошо, я всегда буду рядом, всегда под рукой. Толькоженись. Ты еще не передумал?

— Не передумал. Женюсь. Но не сейчас. Я же не могу на тебежениться, сидя в этом погребе. Для начала нам нужно выбраться отсюда.

— Давай выбираться, — кивнула я. — В самом деле, сколькоможно тут сидеть! Пора заявление подавать! Интересно, который час? Загс еще незакрылся? Кстати, как ты себя чувствуешь?

— С чего это ты беспокоиться стала?

— Как будущая жена я обязана заботиться о твоем здоровье.

— Сегодня намного лучше. Правда, я бы с удовольствиемхлебнул самогонки. Без обезболивающего тяжеловато.

Рашид встал и попытался открыть крышку. Крышка неподдавалась.

— Подожди, у тебя руки слабые, ты же ранен, — одернула я егои попробовала сама надавить на эту долбаную крышку. К моему великому удивлению,крышка не сдвинулась ни на сантиметр. Рашид принялся помогать мне, но и этоничего не дало. Спустя несколько минут Рашид взял меня за руку и грустносообщил:

— Лора, наши дела плохи. Погреб закрыт на ключ.

— Что?!

— Крышка погреба закрыта на ключ.

— А где ключ?

— У деда в кармане.

— А дед где?

— Скорее всего, его убили.

— Ты хочешь сказать, что мы закрыты на ключ, а ключнаходится в кармане у убитого деда?

— Точно.

— Как же мы отсюда выберемся?

— Вот этого я пока не знаю.

Застонав, я схватилась за голову. Хотелось разрыдаться вполный голос или выпрыгнуть в окно, которым тут и не пахло. Рашид почувствовалмое состояние и притянул к себе.

— Ну что ты раскисла? Подожди, Лариса, сейчас что-нибудьпридумаем.

— А что тут думать?! Тут и так все ясно! Считай, что нас стобой закопали в могилу. Этот погреб очень похож на могилу! Просто здесь большевоздуха. Но насколько его хватит?! Мы умрем! Пройдет время, и мы обязательноумрем. Может, от голода, а может, по другим причинам. Долго мы не протянем. Намникогда не выбраться отсюда! — Уткнувшись Рашиду в плечо, я дала волю слезам.

Рашид плотно зажал мой рот своей рукой.

— А ну-ка заткнись! Ты что, с ума сошла?! Может, в домекто-то остался и нас услышат! Не дури, Лора! Успокойся, прошу тебя!

— Пусть лучше нас услышат и поскорее вытащат отсюда. Покрайней мере, у нас будет шанс на спасение. А тут мы сгнием заживо.

— Пока мы еще живы, а если нас найдут, то обязательно убьют.Немедленно возьми себя в руки!

Я вытерла слезы и замолчала. Рашид большими шагами ходил изугла в угол, засунув руки в карман, и напряженно думал. Наконец он остановилсяи стал что-то переставлять на полках, смутно выделявшихся в темноте.

— Что ты там ищешь? — устало спросила я.

— Да вот решил посмотреть, что тут есть. Вдруг нам придетсясидеть тут до мартышкиного заговенья.

— Ну и что ты там нашел?

— Много чего полезного.

— Да? А точнее?

— Тут еды хватит на несколько месяцев. Одних только банок ссоленьями штук сорок. В углу стоит бочонок квашеной капусты, несколько мешковкартошки лежит. В общем, жить можно.

— Можно подумать, что картошку сырой едят! Хотя, говорят, отрака помогает.

Рашид, не обращая внимания на мои слова, продолжал шебуршатьна полках.

— Ого, да тут и самогонка есть! — воскликнул он, вытаскиваяогромную бутыль. — Молодец дед Егор, запасся на славу. Царство ему небесное!Хороший был дед, душевный… От тут каждую тропинку знал. Нам охотиться помогал.

Пацаны в нем души не чаяли. У него мед такой вкусный,пальчики оближешь! Он этим медом даже наших пленников потчевал. Коммерсы здеськак на курорте сидели. Дед Егор им чайку горячего с медом принесет и с ложечкипокормит…

— Что ж они сами не могли, что ли, есть?

— Не могли, ведь у них руки к батарее наручникамипристегнуты были.

— Тоже мне курорт, — усмехнулась я. Рашид протянул мнебутыль и вложил в руку соленый помидор.

— Отхлебни, станет полегче, — сказал он.