Даня в одной рубашке. Но как же чертовски шла ему эта рубашка, и как же переливались его глаза в полумраке актового зала!

Он сразу заметил мое приближение, и вот куда-то подевалась мрачность на лице, сменяясь теплотой. Новиков не двинулся навстречу, продолжая стоять в компании своих дружков и нескольких улыбчивых девушек. Однако не на них он смотрел, а на меня. Я слышала, как стучат каблучки моих туфель, как быстро и бесстрашно бьется сердце в надежде сохранить решимость.

Если и сейчас Даня оттолкнет, я точно уеду отсюда. Забуду его. Избавлюсь от глупых чувств, что живут со мной целую вечность. Мне просто нужно узнать, есть ли надежда, или огонек давно погас.

– У-у-у, какие люди, – первым голос подал блондин. Он скользнул языком по нижней губе, с каким-то диким желанием прикусывая ее. Я поежилась, от взгляда парня стало не по себе. Было в нем что-то склизкое, неприятное, безумное, заставляющее бежать и не оглядываться.

В динамиках заиграл трек «Die For You - The Weekend», парни начали приглашать девушек на медленный танец. Брюнетка, что стояла рядом с Новиковым, вдруг тоже сделала шаг, откашлялась и произнесла:

– Дан, не потанцуешь со мной? – спросила немного смущенно она.

Мне снова захотелось убежать, но боль в висках, жар в груди и легкость во всем теле просили обратного. Время шло, секунды ускользали невероятно быстро, да и незнакомка выглядела красивой в легком шелковом вишневом платье. Новиков пойдет с ней, пройдет мимо, не оглянется. Нужно решиться, раз уж подошла, нужно проверить, погас или нет последний лучик надежды.

– Прости, я обещал этой девушке первый и единственный танец, – голос Дани выбил воздух из легких. Мне даже захотелось переспросить, обо мне ли речь, но потом Новиков взял меня за руку, потянув за собой в центр танцевальной площадки. Я вздрогнула, скользнув взглядом к нашим скрепленным рукам, не сумев сдержать улыбку. Сердце подпрыгнуло и взволнованно сжалось.

Пока мы шли, я ловила на себе множество взглядов, даже взгляд Рогова, парень до сих пор стоял у столика с пуншем. Кто-то перешептывался, а кто-то даже присвистнул, но все это терялось в потоке музыкальных ритмов.

Дан остановился чуть дальше от центра, по его белой рубашке проскочил световой зайчик. Он протянул руку и по-хозяйски пристроил ее на моей талии, притягивая к себе ближе. Я утонула в столь любимом запахе парфюма аккордов бодрящего лайма и мандарина. Казалось, все происходит не по-настоящему, казалось, это сон, в котором над головой засияли яркие звезды.

Я обвила шею Дани, не сводя с него глаз. Губы чуть покалывало, их обжигало его горячее дыхание. Между нами нарастало напряжение – магнетическое, жутко волнительное и очень яркое. Никогда за все двадцать лет мы не смотрели друг на друга так, как сегодня, будто пытались насытиться, наверстать упущенное.

– Хорошо выглядишь, – произнес вдруг Новиков, засматриваясь на меня. Казалось, он то ли не мог, то ли просто не хотел отводить взгляд. Казалось, мы медленно тонули в чувствах, искрящихся на этом танцполе.

– Теперь ты жалеешь, что не пригласил меня? – с какой-то игривостью сказала, предполагая, что вопрос больше походил на легкий флирт.

– У тебя ужасный спутник, он тебе не подходит.

– У тебя тоже ужасная спутница. И, кажется, она обиделась.

– Она не моя спутница, – усмехнулся Даня.

– А он не мой спутник. Хотя… – я слишком открыто кокетничала, что было в корне не похоже на мое обычное поведение. Неужели Рогов дал мне не сок?..

– Хотя? Мне стоит волноваться? – Новиков тоже говорил с нотками игривости, но при этом в нем чувствовалась некая зажатость, будто Дан лавировал между желанием и обязанностью, только перед кем и почему, я не понимала.

– Я самая обычная девушка, разве стоит обо мне волноваться?

Мы двигались в такт лирической композиции, медленно переступая из стороны в сторону. Ладони Дани обжигали спину, от чего внизу живота начинало сладко ныть, словно там просыпались бабочки.

Всю жизнь я тянулась к нему, как к комете, которую невозможно поймать или увидеть невооруженным глазом. Если бы он только заметил меня… Если бы только разглядел в Арине Филатовой девушку… Наверное, в тот день я бы умерла и возродилась заново.

– Ты – важней всех в этом зале, разве не ясно? – произнес вдруг Новиков, мягким, но таким серьезным тоном. Внутри все замерло от его слов.

Я остановилась, всматриваясь в столь родные и любимые глаза: сколько же в них было теплоты и нежности, в груди заискрило от нахлынувших чувств. Кто-то словно шепнул на ушко: “Поцелуй его, ты ведь всю жизнь об этом мечтала”.

Неведомый порыв, легкость перед сумасшедшим, сводящим душу желанием. Отчего-то именно в этот момент не смогла найти аргументов, не смогла сопротивляться.

И я сделала это: потянулась к губам Дани, коротко, почти неощутимо поцеловав его. Он не оттолкнул, наоборот, тотчас сильней прижал меня к себе. Его губы были напряжены будто Новиков сдерживался из последних сил и не позволял сделать поцелуй более глубоким, страстным. А потом вдруг сам подался вперед, скользнул к моему языку, жадно прикусив нижнюю губу, и сладко ее посасывая.

Это был поцелуй забвения, поцелуй, который никогда не должен был закончиться, бесконечно длинный и безумно короткий. Потому что в ту секунду, когда я доверилась без остатка Дане, когда наконец смогла почувствовать его вкус, он вдруг отстранился. Грудь его то поднималась, то опускалась, в глазах отражался спектр разных эмоций, начиная от паники, заканчивая желанием продолжить.

Я улыбнулась и, не ведая, что творю, вновь потянулась к его губам, до сих пор ощущая наш сладкий дурман и безумное сердцебиение. Однако Дан вдруг увернулся.

– Ты чего? – прошептала, испугавшись. Желудок словно начал заполнять поток ледяной воды, мне сделалось страшно.

– Прости, – оборвано сказал Новиков.

Музыка закончилась, ладони Дани скользнули вниз с моей талии, он отступил. Еще раз бросил на меня короткий взгляд, в котором читалось… сожаление. Что-то оборвалось, разбилось, пробило трещину в сердце. Я замерла, не в силах произнести ни слова. Руки повисли безжизненными нитями по бокам.

– Прости, – повторил Дан, развернулся и пошел прочь, оставляя меня одну в центре танцевальной площадки.

Глава 18. Арина

Я закрылась в себе. Спряталась от мира, когда казалось, что причины тому уже давно исчерпаны. Но Даниил доказал