– Но вы же не можете ожидать, что Эфимия грудью остановит наемного убийцу, встав у него на пути! – воскликнул Бертрам. – Это не женская работа.

– Несколько лучших наемных убийц в истории были женщинами. И мне лично приходилось с ними сталкиваться в недавнем прошлом, – заметил Фицрой.

– Прекратите меня отвлекать! Я не позволю Эфимии этим заниматься!

Фицрой вопросительно приподнял брови и перевел взгляд с Бертрама на меня.

– Я не думаю, что Эрик просит нас закрыть телами цель наемного убийцы. Скорее он хочет, чтобы барон Клаус фон Риттер не оставался один на один с Фридрихом. Это ты, Бертрам, использовал выражение «наемный убийца», а не Фицрой. И Фридрих совсем необязательно собирается убивать Клауса, его целью может быть только критика или разоблачение всех усилий, запланированных Фицроем. Он может только показать, что это на самом деле одни хитрости и уловки.

– Вы меня представляете каким-то салонным фокусником, – обиженно сказал Фицрой.

Бертрам проигнорировал его.

– Ясно, что Фицрой потерял контроль над ситуацией и хочет, чтобы ему кто-то помог. Он сказал, что этот Фридрих приехал сюда, чтобы нарушать все планы, нацеленные на то, чтобы барон начал отрицательно относиться к развязыванию войны. Если этот тип сам является торговцем оружием или просто похож на моего брата, могу вам с уверенностью сказать: он ни перед чем не остановится. Ты права, Эфимия. Эрик не использовал слово «убийца». Он не хочет нас отпугнуть. Он нам никогда этого не скажет, но я готов поспорить, что Фридрих как раз им является.

Я посмотрела на Фицроя.

– Что вы о нем знаете?

– Немного. Он вступил в игру так поздно, что наши информаторы просто не успели собрать достаточно сведений. Это может означать что угодно. Я не хочу гадать.

– Вы хотите сказать, что он может быть каким-нибудь агентом контрразведки, который так хорошо выполняет свою работу, что вы о нем даже никогда не слышали?

– Или наемным убийцей, – не унимался Бертрам.

– Да, Бертрам, или наемным убийцей. Он в равной степени может быть и торговцем оружием, и просто человеком, который по каким-то причинам выступает за ведение войны, – и единственным, кого можно было включить в состав делегации в последнюю минуту.

– А что случилось с человеком, которого он заменил?

– С ним произошел несчастный случай, – ответил Фицрой.

– Так, начинается, – хмыкнул Бертрам. – Его убили, да? Первая жертва наемного убийцы?

– У меня нет точной информации о том, что замененный член делегации был убит.

– Но он мертв, да? – спросила я.

– Попал под колеса кареты. Это происходит гораздо чаще, чем вы думаете, – сказал Фицрой.

– Вот те на! – довольно грубо воскликнул Бертрам, взмахнул руками и отошел на несколько шагов.

Я повернулась к Фицрою:

– Насколько я понимаю, вы находитесь в трудном положении. У вас на самом деле здесь нет других помощников?

Фицрой слегка качнул головой.

– А человек, который присутствовал на спиритическом сеансе у мадам Арканы?

– Вы очень наблюдательны, – заметил Фицрой. – Но я никак не могу с ним связаться.

– Возможно, его тело спрятано под тележкой, на которой развозят чай, – едко заметил Бертрам.

– Это человек Эдварда, а не мой, – сообщил Фицрой, имея в виду главу еще одного агентства, работающего на нашего монарха, но занимающегося внутренними вопросами. – Он не должен передо мной отчитываться о своем местонахождении, но…

– Но при сложившихся обстоятельствах вы ожидали, что он вам сообщит, когда соберется уходить? – поняла я. – Может, у него возникла такая же мысль, как и у вас, и он отправился за помощью?

– Может быть, – согласился Фицрой. – Я не знаю, но я не могу на это рассчитывать.

– Отправьте Эфимию, – встрял Бертрам, снова возвращаясь к нам. – Мы с вами, Фицрой, справимся с этим типом, пока она не вернется с подкреплением.

– Эфимии будет слишком трудно и сложно объяснить, как подать сигнал… – Фицрой запнулся. Мне показалось, что он постарел прямо у нас на глазах. Я обратила внимание на бледную кожу, да и такого количества морщин у него на лице вроде тоже не было? Его глаза глядели мимо меня, куда-то во тьму. – Если бы у меня была альтернатива, неужели вы думаете, что я бы ею не воспользовался? – Голос звучал бесцветно и глухо, будто не его. – У нас последний шанс. А последний шанс – это лишь маленький лучик надежды, от которого зависит жизнь такого огромного количества людей.

– Конечно, мы поможем, – тихо сказала я. – Выбора у нас нет. Ставки слишком высоки. Однако я не понимаю, что мы можем сделать, кроме как держать барона в людных местах. Мы с ним все-таки знакомы, пусть и едва, но, думаю, что-то смогу придумать. Но я почувствовала, что он любит общество молодых женщин, мне придется проявлять осторожность. Если мне удастся занять его на полчаса, может, тогда и Бертрам придумает какую-то хитрость, чтобы его еще ненадолго отвлечь. Насколько я понимаю, конкуренцию нам составляет график мероприятий барона. Так что нам придется или быть очень настойчивыми, или более интересными для него, чтобы привлечь его внимание.

– Да, – кивнул Фицрой.

– Что «да»? – не понял Бертрам.

– Да – на все, что сказала ваша умная невеста. – Он снова раскрыл карманные часы. – По моим прикидкам, у вас десять минут до того, как они выйдут из обеденного зала. Вам придется поторопиться.

Я достаточно хорошо знала Бертрама, чтобы понимать: он может спорить часами. Он предпочитает детальные и хорошо продуманные планы. Я, кстати, тоже, но я более склонна обдумывать все на ходу, чем мой любимый. Предполагаю, что эта способность развилась благодаря всему тому, что мне пришлось придумать, чтобы Стэплфорды за последние три года не узнали, кто я такая на самом деле. Я кивнула Фицрою, подобрала юбки, достаточно высоко, хотя и в пределах допустимого. Мне требовалось идти гораздо более быстрым шагом, чем обычно предпочитают дамы. Я направилась по тропинке в сторону Хрустального дворца. Краем глаза я увидела, что Фицрой повернулся и двинулся в противоположную сторону почти бегом. Бертрам что-то заблеял у меня за спиной, но через несколько мгновений я поняла, что он последует за мной.

Я уже хорошо видела дворец, когда Бертрам меня догнал. Поскольку он всегда вел жизнь представителя мелкопоместного дворянства, в отличие от меня, его физическая форма значительно уступала моей. Лоб покрывала испарина.

– Ты же знал, что в конце концов нам придется согласиться? – спросила я. – А время в данном случае играет роль. Поэтому я просто все ускорила.

Бертрам всегда старается быть справедливым, поэтому он немного попыхтел, посопел и пофыркал перед тем, как неохотно согласиться со мной.

– Что мы будем делать? – спросил он.