Если только время, которое она проводит с Лукой, не доказывает, что это так забавно. Лишь бы его сюрприз оказался чудовищной осечкой, чтобы она наконец пришла в себя.

До сих пор выходные были просто идеальными, начиная с маленького отеля-бутика высоко в горах с видом на Неаполитанский залив и заканчивая ее спутником. Лука был веселым, интересным, умным, глубоким. Он больше не важничал. И это было почти невыносимо.

Вздохнув, Минти перекатилась по хрустящей белоснежной простыне и слезла с кровати. В памяти у нее всплывали события прошлой недели. Было сложно остановиться на каком-то одном дне. Все они были потрясающими.

В первый день они прогуливались рука об руку по Помпеям, почтив молчанием останки сгоревших напуганных римлян, пытавшихся укрыться от пепла, сыпавшегося с неба. Менее уважительные и острые шуточки, когда они заглянули в «меню» древнего публичного дома.

На следующий день они отправились по крутой тропе, опоясывающей Везувий и упиравшейся в закрытый дымящийся кратер, прежде чем возвратиться в местный ресторан и отведать вина из винограда, выращенного на мертвых и пыльных склонах.

Вчера они наняли небольшой воздушный аппарат до Капри, пешком поднялись по горной тропе к останкам виллы Тибериуса, воображая крики умирающих в муках рабов, сброшенных вниз на камни, а потом вернулись в фешенебельный и веселый городок Капри, где в итоге выпили самого дорогого кофе в жизни Луки. Заплатила Минти. Это было делом принципа.

И, в отличие от Джо, он с благодарностью согласился, позволив ей побаловать себя. Минти с обидой посмотрела на покрывало; она рассчитывала получить за это награду.

Прошлой ночью она приняла его шутливый вызов, что сможет осилить весь традиционный итальянский прием пищи, начиная с тарелки жареной рыбы всех видов, а затем переходя к пасте и курице, поданной с овощами и маленькими жареными картофелинами. Она съела все блюда, а потом, когда они вечером гуляли по городу, потребовала мороженого.

Спустя несколько часов у нее немного болел живот, но, как бы то ни было, победа того стоила. Затем были ночи и длинные, ленивые утра, которые невозможно забыть — и не только по причине того, что они исследовали тела друг друга, хотя это было неоспоримо прекрасно. При этих воспоминаниях все тело Минти наполнилось теплом; занятия любовью с Лукой были непредсказуемыми, в них не было ничего скучного.

Но это было больше, чем просто секс, даже самый лучший секс в жизни Минти. Это было комфортное молчание, бессмысленные разговоры, которые по своей бессмысленности оказывались очень личными. Выходные получились совершенно идеальными.

Минти застонала. Ей нравилось одерживать победы, но, когда речь шла о Луке ди Торе, она должна была признать, что проигрывает. И очень сильно. А последствия были очень серьезными. Ее сердце, ее и без того ранимое чувство собственного достоинства были в его руках и ждали, когда он осторожно их разрушит, если только она не найдет способ выпутаться из этой ситуации, сохранив и разум, и работу.

Она могла гордиться своей изобретательностью, но прямо сейчас должна была признать, что была абсолютно и безоговорочно невежественна. Она рисковала лишиться своего сердца, лишиться всего.

Завтра они возвратятся в Ошиа. Она насладится этим последним днем ради всего, чего достойна, потому что, когда они вернутся назад, ей придется нажать на тормоза. Пока не стало слишком поздно.

Минти проявила необычную для себя пунктуальность, появившись на парковке ровно через тридцать минут, как Лука оставил ее, одетая если не в помятую пижаму, которую он ей посоветовал, то в джинсовые шорты в том же стиле и маленький топ, открывающий завязки ее бикини. Большая сумка, висевшая у нее на плече, была такой полной, что Лука смог увидеть полотенце, журнал и свернутую белую рубашку, свисающую сверху.

— Ты уверена, что тебе нужно все? — спросил он, забирая у нее сумку и шутливо шатаясь под ее тяжестью.

— Если я не знаю, куда мы направляемся и что собираемся делать, как я могу ехать налегке? — парировала она. — Что, если мы отправимся в дорогой ресторан, или будем нырять с аквалангом, или отправимся в тур по местным фабрикам, производящим мороженое? Мне нравится быть подготовленной.

— Ты подготовлена, — заверил ее Лука, когда осмотрел содержимое сумки и обнаружил там сандалии, летнее платье, расческу, косметичку, сарафан и большую мягкую шляпу. Это был только верхний слой. Он не знал, что там дальше. Это могло быть все, что угодно.

— Ну? — потребовала Минти. — Куда мы едем?

Она направилась к машине, но Лука положил руку ей на плечо и развернул в противоположную сторону от своего внедорожника по направлению к красному винтажному «феррари» с открытым верхом, припаркованному у ворот отеля.

— Карета подана, мадемуазель, — сказал он, открывая пассажирскую дверь и пропуская ее на сиденье.

— Лука, это машина не для шорт и топов, это машина для платья и косынки. Я одета абсолютно неподходяще, — запротестовала Минти, с благоговением проводя рукой по хромированной отделке отполированного приборного щитка.

— Это не сам сюрприз, — сказал Лука. — Это просто транспорт, который доставит нас к сюрпризу.

Он улыбнулся ей и обошел машину, скользнув на низкое водительское сиденье.

— Я знаю, что ты считаешь мою машину несколько старомодной среди такого гламурного окружения.

— Нет, вовсе нет, — сказала она. — Честно, мне нравится твоя машина. Она такая внушительная, безопасная.

Его рот скривился.

— Внушительная и безопасная, совсем как я, но не такая гламурная, как ты. Я подумал, что ты ценишь гламур.

— Едва ли сейчас меня можно назвать гламурной, — сказала Минти, смеясь и глядя на свои джинсовые шорты. Взгляд Луки спустился по ее длинным голым ногам, которые больше не были бледными, а покрылись легким медовым загаром. — А ты не просто внушительный и безопасный. На самом деле, я бы вообще не назвала тебя безопасным.

Она наклонилась и поцеловала его в шею, там, где билась жилка. Когда она оторвалась от него, он почувствовал, что место поцелуя пылает.

— Мне на самом деле нравится машина. И это что, еще не весь сюрприз?

— Подожди, и ты увидишь, — сказал он. — Просто наслаждайся поездкой.

Машина для своих лет была в отличном состоянии, и управлять ею было сплошным удовольствием. Лука вел ее легко и непринужденно, удобно откинувшись на сиденье так же, как это сделала его пассажирка. Огромные солнечные очки закрывали половину ее лица, волосы развевались на ветру. Лука привык к весу и мощи своего автомобиля — он всегда водил большие и крепкие машины, — и свобода и маневренность машины с откидным верхом оказывались одновременно пугающими и возбуждающими.

Такими же, как его пассажирка.

До места назначения было недалеко. На