Рука в толстой резиновой перчатке держит прозрачный сосуд. Внутри – пульсирующая структура из комьев плоти и красных нитей. Объект живёт своей жизнью. Пускает пузыри, шевелит тонкими щупальцами, вертится вокруг оси. Это медуза? Деформированный орган? Силиконовая кукла, реквизит для фильмов ужасов? Какая-то уродливая хрень из кунст-камеры?

Миха не понимает – плакать иди смеяться. Что за детский сад? Его что, пытаются напугать этой поделкой? Словно в ответ на незаданный вопрос, субстанция в колбе начинает уплотняться. Из багрового месива что-то лезет. Тёмное пятно превращается в опутанный сеткой сосудов шар, чуть меньше куриного яйца. И прижимается к стеклу. Сом чувствует позыв к тошноте.

Это глаз.

Эта мерзость на него смотрит.

Тревожную тишину прерывает ласковый голос майора.

– Всё в порядке, сынок. Ты в хороших руках. Делай, что скажет отец Феофан.

***

Экран мигает. Вместо майора – на мониторе оказывается священник. Самый настоящий поп, с чёрной окладистой бородой и густыми бровями.

Страшен его взгляд, тяжелый и сумрачный!

Миха моргает, трясёт головой. Пытается дотянуться до своей задницы – и ущипнуть как следует. Это сон. Это тупой сюрреалистический сон. Вот единственный ответ. Это сон, иначе и быть не может.

– Не бойся, раб божий Михаил. Всё в руках всевышнего. Знай – смерти нет!

Миха кивает. И снова изо всех сил щипает свой зад.

– Символ веры знаешь?

– Чего, батюшка?

– Олух! Срамно не знать. Ну-ка, отрок, повторяй за мной. И да воскреснет бог! И да расточатся врази его! И да бежат от лица его ненавидящие его! Яко исчезает дым, да исчезнут!

– И да воскреснет бог… и… что расточится?! Что тут вообще творится?!!

Следующие пять минут Михаил Сомов чувствует себя актёром из театра абсурда. Поп на экране произносит слова молитвы. А он их повторяет. Когда поток из странных формул заканчивается, священник обращается к парням в химзащите.

– Снимите наручники. Теперь крестись троекратно.

Раздаётся щелчок браслетов. Сом разминает руки. Осеняет себя крестным знамением, но делает что-то неправильно. Батюшка морщится и терпеливо даёт указания.

– Сначала лоб. Потом пуп. Потом налево. Потом направо. Да не то лево, окаянный! От меня лево, бестолковый отрок! Тремя перстами крестись, а не дулею. Заново! Вот, теперь правильно, теперь хорошо. Ещё два раза. Слава тебе, Господи, не прошло и года. Оденьте наручники. С богом, ребята. Начинайте.

Громила суетиться над столом. Открывает шкатулку. Внутри – человеческий палец, чёрный и высохший. Секунда – и он отправляется в миксер. Банка с отвратительной медузой оказывается над миксером. Вращая тошнотворным глазом, странное существо оказывается там-же. Нити и щупальца опутывают палец мертвеца, пытаются отодрать желтый ноготь от мумифицированной плоти. Сом смотрит за ловкой работой бармена, вытаращив глаза от ужаса и удивления. Тот останавливается. Обращается к экрану.

– Отец Феофан, пепси или святая вода?

– Болтай поровну. Стакан водицы, стакан шипучки.

В ёмкость добавляется жидкость из каждой бутылки. Багровая гадость пытается выбраться, выпускает десятки то-ли нитей, то-ли щупалец. Но миксер закрывается. Раздаётся рёв электромотора. Несколько секунд – и смесь превращается в однородную розовую массу. Специалист по коктейлям осторожно снимает ёмкость. И подносит к губам Михаила Сомова.

Грозный поповский бас сотрясает пластиковый кокон!

– А теперь – причастись, отрок! Пей сам, или зальём! Пей, и не вздумай выблевать! Пей до дна!

Рука в резиновой перчатке заботливо гладит затылок несчастного. Розовая жижа пузыриться перед его носом. Сом забывает о приличиях, договорённостях, и начинает вопить как резанный.

– Нет!!! Нет!!! Хватит!!! За что?!! Нет, пожалуйста, не-е-е-е-ет!!!

Картинка на мониторе разделяется пополам. Слева – майор! Справа – батюшка! Они по очереди орут на задержанного!

– Пей, падла!!! Пей, блядина!!! По этапу пойдешь!!! С последними пидорами будешь чалиться!!!

– Пей, отрок!!! Пей и не страшись, ибо Господь рядом!!!

Пальцы зажимают нос. Ещё один громила просовывает ложку между зубов. Миха пытается укусить треклятого палача, но легавые не зря едят свой хлеб. На язык несчастному льётся жуткий коктейль. Через пару секунд он понимает – на вкус не так уж и дерьмово. Кто бы мог подумать, весьма недурно! Пытаясь поскорей закончить дикую пытку, он глотает газированное розовое пойло.

На экране снова батюшка. Шевелит бровями и бородой, читает то-ли молитву, то-ли заклинание. Динамики под монитором трясутся, пронзая пол и потолок низкочастотными вибрациями. Страшен густой поповский бас!

– Похуханье перемеже, чуде ангела понеже, из медвежьего уда льётся желтая вода, чёрным черевом набдети коли плищут сучьи дети, ворожеям гноем бжеть, пороками сладко еть…

Свет чужих звёзд отделяет кости от мяса. Рвёт и заново создаёт нейронные связи. Реальность разлетается на тысячу осколков. Михаил Сомов погружается в образы иного мира.

Черное небо. Черная земля. Пульсирующие гирлянды жил и потрохов. Титанические конструкции из переплетённых ребер. Позвоночники вместо горных хребтов. Хоботы, щупальца, жабры, зубы нерождённых сверхсуществ. Гигантские черви грызут застывшую лимфу. Вечные сердца бьются у подножия зиккуратов. Вечные машины создают жизнь и поглощают смерть. Посланники Абзудипа стерегут разрушенную морбо-структуру. Сжимают клетку из мембран и тессерактов. Сдерживают месиво живой и мёртвой плоти. Магробиус нагревает Меч. Дарбо вращает Веретено. Фудис-Фудис Фудифол наполняет Чашу. Супергнездо грызёт Призму и плетёт Сеть. Их усилия тщетны: багровые башни восстают из Полуплотных Пространств, опутывают костяные мегалиты, запускают механизмы синтеза. Комья протоплазматического вещества сливаются в сверхмассивные шары. Отрываются от пуповины. Устремляются в космос. Сталкиваются с осколками комет. Багровая слизь лижет золотые диски. Растворяет знаки и начертания. В этом мире не осталось слов. Здесь умер бог. Но часть его пытается воскреснуть. Пытается создать новую жизнь, обрести душу и разум. Пытается покинуть собственное кладбище. Покинуть Шаддат.

– Крестом! Крестом по роже! Ещё раз!!!

Миха приходит в себя от поповского рёва. По щекам шлепают чем-то холодным. Он разлепляет глаза. Перед лицом – распятье в резиновой клешне легавого. Сом захлёбывается блевотиной и снова теряет сознание. Заваливается на бок, падает вместе со стулом. Его подхватывают чьи-то руки. Последнее, что он слышит – торжественный голос батюшки.

– Слава тебе, Господи! Присоединили почти без греха.

***

Миха очнулся в собственной постели. И едва не зарыдал от радости – это сон! Всё это сон! Наконец-то он выбрался из цепких лап кошмара!