– Можете попробовать этот вариант, но не думаю, что получится. Вы, конечно, понимаете, что он не объясняет появления ваших отпечатков пальцев на двери, ведущей в столовую.

Он резко повернулся ко мне и приказал:

– Арчи, ступай в вестибюль и позвони в полицию – в главное здание отеля. После этого возвращайся.

Я поднялся со своего места и собрался продолжать игру с помощью моего блокнота, но это не понадобилось. Она вздрогнула, протянула ко мне руку и закричала:

– Мистер Вульф! Пожалуйста! Я не сделала ничего плохого. Не нужно полиции.

– Ничего плохого, мадам! – загремел Вульф. – Вы лжете людям, проводящим расследование убийства, вы лжете мне и говорите, что не сделали ничего плохого. Арчи, ступай!

– Нет! – она вскочила на ноги. – Говорю вам, что я ничего не делала!

– Вы открывали дверь столовой за минуту или даже, может быть, за секунду до убийства Ланцио. Это вы убили его?

– Нет! Я ничего не делала! Я не открывала двери столовой!

– Ваша рука лежала на двери. Как вы можете это объяснить?

Она стояла, не в силах оторвать от него умоляющих глаз. Я также стоял в ожидании, как бы готовый в любой момент ринуться и вызвать полицию. Потом она почти упала в кресло и тихо сказала:

– Я должна все рассказать вам?

– Или мне, или в полиции.

– Но, если я расскажу вам… вы не расскажете ничего полиции?

– Возможно, все будет зависеть… Во всяком случае, вы все равно раньше или позже скажете правду.

Ее пальцы судорожно перебирали оборки красного платья.

– Понимаете, я боюсь. Полиция не любит китайцев, а я китаянка. Но дело не в этом. Я боюсь человека, которого видела в столовой, потому что он, должно быть, убил мистера Ланцио.

– Кто это был?

– Я не знаю. Но если я скажу вам о нем, и он узнает, что я видела его и рассказала вам об этом… но все равно я расскажу. То, что я рассказала мистеру Толману, было правдой. Я действительно была все время на улице. Я люблю гулять по вечерам. Я бродила по лужайке среди деревьев, слышала этого пересмешника и дошла до фонтана. Затем я подумала, что было бы забавно посмотреть на людей, пробующих этот соус. Это занятие казалось мне достаточно глупым. Тогда я подошла к террасе и хотела посмотреть через нее. Но тень от деревьев была слишком густой, и ничего не было видно. Затем я услышала звук, будто что-то упало в столовой. Я не могла понять, что это такое, потому что все заглушали звуки радио из гостиной. Не могу сказать, сколько времени я так простояла, но вдруг раздался другой звук, и мне показалось, что это похоже на то, что какое-то блюдо бросили на пол. Это меня заинтересовало, и я решила приоткрыть щелочку в двери и заглянуть. Я подумала, что смогу сделать это бесшумно, потому что радио по-прежнему играло довольно громко. Я приоткрыла ее чуть-чуть. Этого было недостаточно, чтобы видеть весь стол, и я увидела только человека, стоящего в углу около ширмы, боком ко мне. Один палец он прижимал ко рту, как бы призывая кого-то к молчанию. После этого я увидела, на кого он глядит. Дверь, ведущая в подсобное помещение, была приоткрыта на несколько дюймов, и в ней виднелась голова негра, глядящего на человека около ширмы. Этот человек сделал движение, собираясь повернуться лицом ко мне, и я поторопилась прикрыть дверь, моя рука соскользнула, и дверь прищемила мне палец. Я подумала, что будет неприятно, если меня застигнут подглядывающей в столовую, поэтому я побежала обратно через кусты, подождала несколько минут и прошла через главный вход – и вы увидели меня, входящей в гостиную.

Вульф повторил:

– Так кто же был этот человек у ширмы?

Она покачала головой.

– Я не знаю.

– Мисс Кейн, не нужно начинать все сначала. Вы видели лицо этого человека?

– Только одну сторону. Этого достаточно только для того, чтобы определить, что это был негр.

Вульф моргнул. Я моргнул дважды. Вульф переспросил:

– Негр? Вы имеете в виду кого-то из обслуживающего персонала?

– Да. В ливрее. Похож на официанта.

– Это был один из официантов этого павильона?

– Нет. Я уверена в этом. Он был чернее, чем они, и… Я уверена, что не отсюда. Он не был похож ни на одного из них.

– Чернее, чем они и «что»? Что вы хотели сказать?

– Это не мог быть один из официантов потому, что он вышел через наружную дверь и пошел прочь. Я сказала вам, что бежала обратно через кусты. Буквально через несколько секунд после того, как я отскочила от двери, он вышел наружу и пошел по тропинке к дороге. Конечно, я не могла видеть его отчетливо через кусты, но полагаю, что это был именно он.

– Он бежал?

– Нет, шел.

Вульф нахмурился.

– А тот, другой, глядящий через дверь из подсобного помещения – он был в ливрее или один из поваров?

– Я не знаю. Дверь была только чуть-чуть приоткрыта, и я могла видеть одни глаза. Я не смогу узнать его.

– Видели ли вы мистера Ланцио?

– Нет.

– Кого-нибудь еще?

– Нет. Обо всем, что видела, я рассказала вам. Абсолютно все. Потом, позднее, когда мистер Серван сказал нам, что мистер Ланцио убит, я поняла, что тогда слышала, как упал мистер Ланцио, и видела человека, убившего его. Я знаю, что это должно быть так. Но я побоялась рассказать вам обо всем. Конечно, я была очень огорчена, когда они арестовали мистера Берина, потому что знала: он не виноват. Я собиралась подождать до тех пор, пока мы не вернемся в Сан-Франциско. После этого я бы рассказала все моему мужу и, если бы он сказал мне, что нужно признаться, я бы все подробно написала и переслала сюда.

– А тем временем… – Вульф пожал плечами. – Говорили ли вы обо всем этом кому-нибудь?

– Никому.

– Тогда никому и не говорите… – Вульф опять удобно уселся в кресло. – Дело в том, миссис Кейн, что до сих пор вы действовали, повинуясь инстинкту самозащиты. Сейчас нужно действовать, исходя из логики. Просто благодаря случайности, что вы попросили своего мужа поцеловать вам палец, я это слышал, ваша тайна может считаться в безопасности, и вы, следовательно, тоже. Убийца мистера Ланцио, возможно, знал, что его видели через дверь, но не знал, кто. Дверь ведь была только слегка приоткрыта, а на улице было темно. Если он узнает, что это именно вы видели его в этот момент, поверьте, даже Сан-Франциско окажется для него не слишком далеко. Поэтому сейчас самое необходимое – не дать ему возможности даже строить догадки на эту тему. Никому и ничего не говорите, а тем временем…

– А вы не скажете полиции?

– Сейчас я вам ничего не буду обещать. Вы должны просто доверять мне. Кстати, я хотел вас спросить: не задавал ли вам кто-нибудь вопросов – исключая, конечно, полицию – об обстоятельствах вашей ночной прогулки?