– Нет.

– Вы вполне уверены? Даже самых безобидных вопросов?

– Нет, я не помню. – Ее глаза сузились. – Конечно, мой муж…

Ее прервал стук в дверь. Вульф кивнул мне, и я пошел открывать. Это был Луис Серван. Я пропустил его в комнату. Он сказал извиняющимся голосом:

– Мне не хотелось беспокоить вас, но обед… уже пять минут девятого…

– А! – Вульф с непостижимой для него быстротой оказался на ногах. – Благодарю вас, миссис Кейн. Арчи! Ты не проводишь миссис Кейн? Могу я сказать вам несколько слов, мистер Серван? Я буду краток, как только возможно.

Обед, приготовленный под наблюдением старейшего из мастеров, как это было решено на второй день их встречи, происходящей один раз в пять лет, был обилен и разнообразен. Однако, обстановка за столом была не очень праздничной.

К моему удивлению, Констанция Берин тоже была здесь, хотя не присоединилась ко мне. Она сидела на другой стороне стола между Луисом Серваном и забавным маленьким существом с большими и неряшливыми усами. Раньше я его не видел. Леон Бланк, сидевший справа от меня, сказал, что это был французский посол. Кроме него присутствовало еще несколько человек, специально приглашенных, и среди них мой друг Обелл, Раймонд Лигетт из отеля «Церковный двор», директор Канавинского курорта Клей Ашлей и Альберт Малфи. Черные глазки Малфи непрерывно скользили по столу, а когда он встречался со взглядом своего шефа, на его губах появлялась сладкая улыбка. Леон Бланк указал мне на него вилкой и сказал:

– Видите этого парня, Малфи? Он хочет быть избранным завтра в члены Общества! Ха! Не имеет ни искусства, ни воображения! Просто Берин натренировал его, и все!

Он презрительно взмахнул своим орудием и подцепил на него сочный кусок косули.

Роковая женщина или, вернее, роковая вдова отсутствовала, но все остальные были здесь. Нервно вертел головой, готовый в любую минуту затеять ссору по любому поводу, Мондор, не обращавший ни на кого внимания. Вукчич мрачно ел с таким недовольным видом, как будто прошло только десять минут после завтрака.

Вершиной вечера явилась речь Луиса Сервана, поданная вместе с кофе и ликером. Я приготовился внимательно слушать, но надежды мои не оправдались. Он заговорил по-французски. Бутылка успела опустеть почти на две трети, когда речь была окончена. Вероятно, она была хороша. Все слушатели поднялись со своих мест, собрались вокруг него, жали ему руку, а некоторые даже целовали.

После этого все группами двинулись в большую гостиную. Я тоже повернул туда, когда меня остановил чей-то голос.

– Простите меня, мистер Гудвин. Мистер Росси сказал мне ваше имя. Я видел вас… днем у мистера Вульфа…

Это был Альберт Малфи. Он сделал несколько замечаний насчет обеда и выступления мистера Сервана, а потом сказал:

– Насколько я понимаю, мистер Вульф изменил свое мнение. Он собирается вести расследование этого убийства. Я полагаю, это потому, что был арестован мистер Берин?

– Не думаю. Это, очевидно, потому, что он здесь гость.

– Несомненно. Конечно. – Маленькие глазки корсиканца буквально сверлили меня. – Мне нужно было бы кое-что сказать мистеру Вульфу.

– Он же здесь, – я кивком головы показал на Вульфа, разговаривающего с тремя мастерами. – Идите и скажите ему.

– Мне не хотелось бы прерывать его беседу. Он ведь почетный гость общества. – Голос Малфи звучал благоговейно. – Я только думал, что, может быть, я смог бы увидеть его утром? Это, может быть, и не так уж важно. Сегодня мы разговаривали с миссис Ланцио – мистер Лигетт и я. Я сказал ей об этом.

– Вот как? – Я внимательно посмотрел на него. – Вы друг миссис Ланцио?

– Какой там друг. У женщин такого типа друзей не бывает – одни рабы. Но я знаю ее. Я рассказал ей о Зелотте, и тогда она и мистер Лигетт подумали, что Вульф должен знать это. Это было перед арестом Берина, когда думали, что кто-то мог войти в столовую через террасу и убить Ланцио. И если мистер Вульф заинтересован, чтобы оправдать Берина, конечно, он должен знать. – Малфи улыбнулся. – Вы хмуритесь, мистер Гудвин? Вы думаете, что в моих интересах было бы не оправдывать Берина и почему я такой бескорыстный? Вообще говоря, я не бескорыстен. Самой большой моей мечтой было бы стать шефом в таком отеле, как «Церковный двор». Но ведь это Джером Берин вытащил меня из маленькой гостиницы маленького городка, вывел меня в свет и многому научил. Кроме того, я знаю его: он не мог убить Ланцио таким образом – в спину. Поэтому я и должен рассказать мистеру Вульфу все о Зелотте.

Я размышлял, глядя на него. Пытался вспомнить, где я слышал это имя. Зелотта. Наконец все встало на место. Я сказал:

– Ага! Вы говорите о том Зелотте, у которого Ланцио украл какой-то рецепт?

Малфи безмерно удивился.

– Вы знаете о Зелотте?

– Немного. Так что вы хотите сказать о нем?

– Зелотта в Нью-Йорке.

– У него там неплохая компания, – ухмыльнулся я. – Нью-Йорк полон людей, которые не убивали Ланцио. Вот если бы он оказался в Канавине, тогда другое дело.

– Но может быть, он и здесь.

– Он не может быть одновременно в двух местах.

– Но, может быть, он приехал сюда. Я не знаю, какие у вас сведения о Зелотте, но он ненавидел Ланцио более чем… – Малфи пожал плечами. – Он ненавидел его смертельно. Берин часто говорил мне об этом. Около месяца назад Зелотта возвратился в Нью-Йорк. Он пришел и попросил у меня работу. Я не дал ему работы, потому что он уже был ни на что не похож. Выпивка окончательно погубила его. Кроме того, я помнил, что, может быть, он хочет устроиться в «Церковном дворе» для того, чтобы иметь возможность добраться до Ланцио. Потом я слышал, что Вукчич устроил его на работу в один ресторан, но он исчез через неделю.

Он опять пожал плечами.

– Это все. Я рассказал об этом миссис Ланцио и мистеру Лигетту, и они сказали, что я должен передать это мистеру Вульфу.

– Ну что ж, много обязан. Я все расскажу Вульфу. Вы все еще хотите встретиться с ним утром?

Он ответил утвердительно. В этот момент я заметил, что Вульф поманил меня, и я направился к нему. Он объявил, что пора уходить. Я вышел в холл, забрал наши шляпы и, позевывая, ждал, пока Вульф со всеми распрощается. Когда мы двинулись, он вдруг остановил меня:

– Кстати, Арчи. Дай этим людям каждому по доллару. Это премия за хорошую память.

Я оделил обоих зеленожакетчиков деньгами и мы вышли во двор.

В наших апартаментах зевота совсем одолела меня.

– Может быть, это и забавно, но, если я ложусь около четырех часов утра, то почему-то не высыпаюсь…

Я замолчал, потому что заметил нечто совершенно необычайное. Он даже не собирался расстегивать свой жилет. Вместо этого он вместился в кресло с таким видом, будто собирался сидеть в нем всю ночь.