Судорожные конвульсии смеха сотрясали его тело. Казалось, еще немного — и Митя вывернется наизнанку, как неловко снятая перчатка, но Корнелюк всего-навсего расплакался. Мой несчастный клиент минут пять рыдал, отвернувшись к стенке, а потом тщательно высморкался и, спрятав платок в карман, известил меня:

— Все. Я прошу прощения, Женя, что вел себя так несдержанно…

— Ничего страшного, — успокоила я его. — И незачем просить прощения. Это просто выход лишней энергии, не более того.

— И ведь пока никакого просвета, — жаловался Митя. — Зачем, по-твоему, этому Борису Николаевичу понадобилось убивать студента консерватории?

— Мы еще не знаем, с какой целью Усов нанимал Федора, — заметила я. — Пока все у нас на уровне гипотез, так что не бери в голову.

— Легко сказать, — вздохнул Митя. — Последние два дня, как я с тобой общаюсь, вокруг меня одни бандиты, их подружки, проститутки да их клиенты. Веселое окружение, нечего сказать.

— Я понимаю, ты не привык к такому общению, — отозвалась я. — Но что делать, Митя, такова жизнь. Обещаю тебе, что постараюсь разделаться с твоей проблемой как можно быстрее.

— Но ведь тогда… Ведь тогда ты уйдешь, — сообразил Митя.

— Конечно, — спокойно кивнула я. — Все рано или поздно кончается. А тебе придется подумать о более крепких отношениях с кем-нибудь из твоих знакомых. Я думаю, что с Ольгой еще не все потеряно.

— Если она придет сегодня на мое выступление, — загадал Митя, — то, значит, она меня простила. Но я боюсь, что гордость не позволит ей прийти.

— А ты не бойся, — посоветовала я. — Не бойся, и все будет легко и просто.

Советская улица в советское время оправдывала свое название на сто процентов. Раньше тут находились органы власти. Эти кварталы усиленно охранялись, и движение здесь было ограничено. Теперь в этих зданиях располагались банки, милиции, кроме будки с постовым на перекрестке, не наблюдалось, а машины сновали туда-сюда.

Я присоединилась к потоку автомобилей, сворачивающих на Советскую, и через несколько метров притормозила у дома номер пять.

Пятиэтажное здание конца девятнадцатого века ранее было занято научно-исследовательским статистическим институтом, теперь же здесь располагались дорогие представительства различных контор.

Вместо швейцара на входе плечом к плечу сидели два скучающих омоновца и внимательно читали прошлогодний номер «Плейбоя».

К нам с Митей они не проявили ни малейшего интереса, и на вопрос, где находится пятнадцатая комната, один из охранников, не поднимая глаз, сделал невразумительный жест большим пальцем куда-то влево.

Влево так влево. Мы долго шли по коридору мимо вывесок фирм, торгующих оргтехникой, туристических представительств, мебельных салонов и контор, специализирующихся на импортном газовом оборудовании.

Комната под номером пятнадцать располагалась в самом конце коридора, там, где он загибался вправо, образуя что-то вроде тупичка, который и заканчивался искомой дверью без вывески.

Я собиралась постучать и уже поднесла руку к двери, как вдруг мое внимание привлек характерный звук передергиваемого затвора у автомата.

Черт, что за ерунда? Или мне показалось? Да нет же, я никак не могла ошибиться. Старый добрый «калаш», даю башку на снос!

Опасное присловье, если подумать. Хотя, впрочем, я не уточнила, чью башку.

Дав знак Мите остановиться, я присела на корточки — дверь неплотно прилегала снизу — и приложила ухо к тонкой щели в обшивке.

— Ты думаешь, мы давали тебе деньги просто так, за красивые глаза? — доносился до меня приглушенный хриплый голос.

— Да как он может тебе ответить, если у него во рту ствол автомата? — насмешливо произнес второй. — Хотя, как мне сдается, ему нечего ответить. Так что можешь не терять времени и спускать курок.

— Усов, — снова заговорил первый, — вкусный у меня автомат? Я тебе курком нёбо не поцарапал? Нет? Ты смотри, Ваня, головой вертит. Значит, еще соображает. Так, может, и о денежках договоримся?

— Что там происходит? — раздался у меня над ухом шепот Мити.

— Кажется, кого-то собираются убивать, — ответила я, выпрямившись. — Занятно, я-то ведь думала, что это нам придется повоевать с господином Усовым. Но, похоже, у него неожиданные визитеры с финансовыми претензиями. Ах, как это невовремя.

— Наверное, нам лучше уйти, — тихо, но решительно сказал Митя и потянул меня за рукав. — Знаете, Женя, у меня еще сегодня выступление, а если начнут стрелять… В общем, давайте по-тихому смоемся.

Дмитрий Владимирович настолько перепугался, что даже перешел на «вы».

— Бедный малыш! — прошептала я ему на ухо, крепко обняв Митю за шею. — Ну как мне тебя не пожалеть? Конечно, тебе лучше сидеть дома и играть на скрипке, ухаживать за отцом, встречаться с Ольгой и получать свой маленький, но верный процент в фирме.

Я чувствовала возле своей шеи его горячее дыхание. Похоже, мой клиент начал возбуждаться. Что ж, это хорошо, пусть такое проявление мужества перейдет на бытовой, так сказать, уровень и Митя вспомнит о том, как полагается вести себя мужчине в трудных ситуациях.

— Но что делать, — продолжала я, — придется немного повариться в общем котле. По крайней мере, до тех пор, пока я не разрулю твои проблемы. Так что терпи и держись за меня, если не хочешь пропасть.

Я взяла его голову в руки и пристально поглядела в глаза Мите. Он жарко поцеловал меня в губы и медленно кивнул. Вот так-то лучше.

Так, посмотрим, что у нас в сумочке. Шокер пока нам ни к чему. Пистолет очень даже пригодится, переместим его за пояс. Граната — штука, конечно, замечательная, но я не уверена, что, если я ее туда брошу, Усов останется в живых.

Я, собственно, не собиралась отбивать Бориса Николаевича от его кредиторов. Его дела меня, разумеется, не касались до тех пор, пока они не угрожали его жизни в течение ближайшего получаса.

Но обстоятельства складывались именно так на данный момент. А поскольку Усов нужен мне живой и здоровый — по крайней мере, чтобы мог внятно изъясняться, — мне придется ему немного помочь.

«Жаль, что у нас все как-то не цивилизованно устроено, — с иронией подумала я. — Ведь мне всего-то поговорить нужно, а потом пусть себе разбираются, я встревать не намерена. Ан нет, придется драться!»

А вот и то, что мне нужно. Штучка маленькая, но, можно сказать, универсальная.

Мини-нож «робинзон» был предназначен для… Да для чего только он не предназначен!

Этот ножичек представляет собой криволинейный предмет с дыркой посередке для пальца. Хочешь — ломай проволоку, хочешь — пили по металлу или открывай консервы, не говоря уже о бутылках. «Робинзон» можно также использовать в качестве отвертки, шила, линейки, гаечного ключа, напильника и кастета.

Но в данный момент меня интересовала еще одна функция этого замечательного предмета, который весил всего пятьдесят грамм. А именно — пластинки для метания.