– Это Наташа вчера принесла, – сказал отец, кивнув на входную дверь.

Тетя Наташа – мама Максима. Его родители въехали в соседнюю квартиру двадцать один год назад, и семьи сразу же сдружились, поэтому не было ничего удивительного в том, что в момент смертельной болезни тетя Наташа принесла соседу супчик. Но папа сказал это с таким видом, что Саша сразу прочитала между строк все, что он имел в виду. Вот как он так умудряется? Всего лишь упомянул соседку, а Саша сразу же услышала и его вечное «Как ты могла бросить Максима?».

– Хорошо, я помою кастрюлю и отнесу ей, – покорно кивнула Саша. – А пока сварю тебе имбирный чай. Лучшее средство от простуды.

– Боюсь, мне уже пора пить антибиотики, – вздохнул отец.

– При температуре не выше тридцати семи с половиной? – хмыкнула Саша.

– Но уже третий день поднимается!

– Потому что ты ее сбиваешь. Дай организму бороться с болезнью своими силами.

Отец с шумом отодвинул от себя тарелку, и Саша физически почувствовала его взгляд на своем затылке.

– Я врач, я знаю, что лучше.

– Ты прекрасный стоматолог, – улыбнулась Саша, на мгновение обернувшись. – Ты лечишь зубы лучше всех. Даже если отбросить тот факт, что я твоя дочь и могу быть необъективна, то количество твоих постоянных клиентов говорит само за себя. Но вот лечить ОРВИ антибиотиками…

– Я хоть и стоматолог, но все же врач. В отличие от тебя.

Саша выдохнула сквозь стиснутые зубы и принялась вытаскивать из пакета корень имбиря и лимоны, которые принесла с собой. Как она могла вывести разговор на вторую «любимую» тему отца после ее развода: нынешнюю работу? Андрей Владимирович был врачом в третьем поколении, женился на враче, и перед Сашей никогда не стоял выбор профессии. Он был чрезвычайно горд, что дочь выбрала для себя такую сложную специализацию – анестезиология-реаниматология, помог с хорошей работой. И был крайне разочарован, когда Саша ушла из больницы, чтобы работать в Институте исследований необъяснимого. Естественно, виноват в этом тоже был Войтех.

Сделав отцу чай с имбирем, лимоном и медом по рецепту мамы Войтеха и, конечно же, умолчав об этом, не то отец точно отправит ее за антибиотиками, Саша немного прибралась на кухне, отнесла тете Наташе кастрюлю и засобиралась домой. Шел уже девятый час, а еще надо было самой собраться на работу. Может быть, она теперь и не занималась врачебной практикой в полном смысле этого слова, но рабочий день по-прежнему оставался ненормированным, а командировки часто возникали внезапно и планировались надолго. Следовало всегда быть к ним готовой.

Домой она добралась почти в девять. Странно, но в окнах квартиры не горел свет. Войтех едва ли так рано лег бы спать, тем более без нее, обычно он засиживался минимум до полуночи. Открыв входную дверь, Саша сразу поняла, что он действительно не спит, просто в ванной. Из-под двери выбивалась узкая полоска света, а за ней слышался шум льющейся воды. Это Саша могла надолго уйти в душ, оставив свет включенным во всех комнатах, Войтех же всегда все выключал. Из маленькой прихожей она видела несколько кастрюлек на плите, в которых наверняка ждал ужин.

Саша постаралась как можно тише раздеться и скользнула в ванную комнату. В этой квартире не было ванны, а душевую кабину заменял поддон со шторкой, и Войтех не мог ее увидеть, только услышать, поэтому она и старалась вести себя как можно тише. Ванная, как и вся остальная квартира, за исключением кухни, давно требовала ремонта. Кухне повезло: еще осенью у соседа сверху прорвало трубу, она вся была залита водой, поэтому в ней ремонт сделали.

Послав хитрую ухмылку своему отражению в зеркале, Саша быстро сбросила с себя остатки одежды, на цыпочках подошла к шторке и аккуратно приоткрыла ее, намереваясь незаметно скользнуть в душ. Хорошо бы еще Войтех стоял к ней спиной и ничего бы не заметил.

Надежда не оправдалась. Едва только отодвинув шторку, Саша сразу же увидела насмешливую улыбку на его лице и сложенные на груди руки. Вся его поза говорила о том, что он разгадал ее маневр и ждал его.

– Глупо было надеяться, что я смогу сделать сюрприз экстрасенсу, – вздохнула Саша, залезая внутрь.

– Экстрасенсорика тут ни при чем, – усмехнулся Войтех. – Глупо было хлопать входной дверью. А дальше я и так знал, что ты сделаешь.

Саша рассмеялась:

– Я такая предсказуемая?

– Ты такая постоянная. Как отец?

– Как Карлсон: самый больной в мире человек. Но давай сейчас не будем о нем, я сюда не за этим пришла. Бр-р-р, сделай воду потеплее, как можно мыться в такой холодной воде? Я же околею!

Войтех хмыкнул, отвернулся от нее, чтобы поменять температуру воды, и Саша внезапно замолчала, увидев его спину.

Она обнаружила на его правой лопатке замысловатую татуировку еще в самую первую их поездку, когда они все знали друг друга всего пару дней. Войтех умудрился упасть и оцарапать спину, Саше пришлось обрабатывать его ссадины. Тогда-то она и увидела ее: сомкнутая в круг змея, кусающая собственный хвост, внутри круга – шестиугольная звезда, и еще куча самых разных символов, смысл которых Войтех открыл ей немного позже, когда она решилась спросить. С тех пор как они стали встречаться, Саша любила рассматривать эту татуировку, обводить пальцами темные линии. Сейчас же на обнаженной спине, покрытой капельками воды, ничего подобного не было. Ни намека на татуировку!

– Что? – Вопрос Войтеха вывел Сашу из ступора. Оказалось, он уже повернулся к ней и теперь с тревогой разглядывает ее лицо.

– Твоя татуировка…

– Что с ней?

– Ее нет.

Войтех нахмурился, отдернул шторку и вышел из душа. Благодаря его прохладной воде зеркало не запотело, поэтому он повернулся к нему спиной, разглядывая себя. Саша вышла следом, не обращая внимания на льющиеся на пол потоки воды с обоих.

– Nerozumím nic[2]… – пробормотал Войтех.

– Когда ты видел ее в последний раз?

– Я? – Войтех посмотрел на нее в отражении зеркала. – Давно. Не имею привычки ее разглядывать. А ты?

Саша задумалась:

– Ну на море она точно была. А потом, в пансионате… не знаю. Не помню. Наверное, если бы она исчезла, я бы увидела. На то, что привычно глазу, часто не обращаешь внимания, но, когда оно исчезает, замечаешь сразу. Хотя там мы с тобой в душ вместе не ходили, и я вообще не помню, видела ли твою спину.

– Значит, на море она была, а теперь нет. Не важно, когда именно исчезла, но факт остается фактом: произошло это в пансионате, – чуть волнуясь, что было заметно по обострившемуся чешскому акценту, подвел итог Войтех. – А как твоя рука? Так и не болит больше?

Саша отрицательно качнула головой. Боль в руке исчезла где-то сразу после отъезда друзей и больше не возвращалась. Саша прислушивалась к себе, со страхом ждала возобновления, но ее больше не было. Желая проверить внезапную догадку, она перевернула правую руку ладонью вверх и посмотрела на запястье.