Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но самое паршивое началось, когда стволы стали всплывать один за другим: в налетах на банки, в ограблениях, в уличных перестрелках…
Одной из их жертв стала карьера Луизы Гай.
Она подумала, не выпить ли еще, но потом решила, что лучше выключить телевизор и лечь спать. И хотя это лишь приблизит наступление утра, по крайней мере, между ним и настоящим будет забвение.
Но забвение заставило себя ждать. Еще с час она пролежала в темноте, пока несвязные мысли о том о сем тревожили и не давали заснуть.
Интересно, думала она, чем сейчас занят Мин Харпер?
* * *
Джед Моди протиснулся сквозь толпу у входа и захватил столик на тротуаре, за которым и выкурил три сигареты под первую пинту. Заведения на противоположной стороне улицы складывались в коммерческий палиндром – корейская бакалея, служба доставки, агентство недвижимости, служба доставки, корейская бакалея, – а мимо с шумной регулярностью проезжали автобусы. Допив пинту, он отправился за второй, но на этот раз поднялся с ней наверх, где столики расположены вдоль антресольной балюстрады и откуда удобно наблюдать копошащуюся внизу толпу. Пинта была наполовину выпита, когда к нему подошел Ник Даффи:
– Джед.
– Ник.
Даффи сел.
Ник Даффи, которому до полтинника оставался год-другой, был служебным ровесником Моди: когда-то они вместе проходили курс подготовки, а по прошествии лет десяти оба стали Псами – сотрудниками собственной безопасности Конторы. Псарня размещалась в Риджентс-Парке, но доступ у них был повсюду. Сам Моди так и не выбрался никуда дальше Марселя (где младшего оперативника прирезала проститутка-трансуха, как потом выяснилось – перепутав с кем-то еще), тогда как Даффи побывал даже в Вашингтоне. Теперь он носил короткий ежик и – как и Моди – был в пиджаке, однако без галстука. Они, должно быть, похожи на коллег, встретившихся после работы, думал Моди. На бухгалтеров, или на риелторов, или на букмекеров. Наблюдательный взгляд, возможно, признал бы в них полицейских не при исполнении. И лишь один из миллиона определил бы Контору. И такого говнюка следовало бы, по мнению Моди, хорошенько прощупать по базам.
– Весь в работе? – спросил он.
– Сам знаешь.
Это означало, что он не знает. И знать ему не положено.
– Я не выпытываю инфу, Ник. Просто спросил, как у тебя дела.
Даффи, наклонив голову, всматривался в толпу под балконом.
– Глянь. В самом конце.
Первой мыслью Моди было, что он засек хвост. Второй было – а, ясно. За барной стойкой, в самом конце ее, сидели две девицы, из чьих юбок можно было бы скроить одну приличных размеров салфетку для протирки очков.
На одной были красные трусики.
Даффи ждал его реакции.
– Смеешься, что ли? – спросил Моди.
– Старость не радость?
– Я тебя не на гулянку звал.
– Да что ты говоришь.
– А позвал бы, так точно не сюда. Здесь без антибиотиков делать нечего.
– Да ты нынче в ударе, Джед. Что ни минута, то хохма. – И, словно проверяя этот тезис, Даффи глянул на часы, а потом поднял пинту и сделал несколько больших долгих глотков.
Поэтому Моди перешел к делу:
– Ты с Тавернер много общаешься?
Даффи поправил картонную подставочку и аккуратно опустил на нее стакан.
– Она коммуникабельная?
– Если говорить о коммуникабельности, – сказал Даффи, – то вон та блондиночка разве что сигнальные ракеты не пускает.
– Ник…
– Ты хочешь, чтобы я тебе разжевал?
На этом все и закончилось, так и не начавшись. В шести словах Даффи дал понять, что ему лучше не заикаться на эту тему.
– Мне нужен шанс, Ник. Один-единственный крошечный шанс. Я не налажаю.
– Джед, я с ней почти не вижусь.
– Ты видишься с ней в десять раз чаще, чем я.
– Чего бы ты от нее ни хотел…
– Да не я от нее, а…
– …ты этого не получишь.
Моди осекся и замолчал.
– После прошлогоднего скандала, – продолжал Даффи, – им позарез нужен был козел отпущения. Сэм Чапмен подал в отставку, и это было уже что-то, для начала. Но он сделал это добровольно, а нужна была еще и какая-нибудь невинная жертва для заклания. Этой жертвой стал ты.
– Но меня же не выставили?
– Полагаешь, ты все еще внутри?
Моди не ответил.
Даффи – такая уж была у него работа – провернул рукоятку ножа:
– Слау-башня – это не «внутри», Джед. Центр вселенной находится в Риджентс-Парке. Что касается Псов, то сам знаешь. Мы рыщем по коридорам. Обнюхиваем каждого, кого нам заблагорассудится. Наша задача – чтобы каждый занимался тем, чем ему положено заниматься, и никто – чем ему заниматься не положено. И если он этим занимается – мы его кусаем. Поэтому нас и зовут Псами.
Все это он проговорил легко и непринужденно. Со стороны могло бы показаться, что он рассказывает анекдот.
– А в Слау-башне вы занимаетесь… Напомни-ка мне, Джед, чем вы там занимаетесь? Гоняете засидевшихся на автобусной остановке. Следите, чтобы никто не воровал с работы скрепки. Отираетесь у кофеварки, слушая рассказы о чужих косяках. Вот. И. Все.
Моди молчал.
– Я знаю, что хвоста за мной не было, – сказал Даффи, – потому что сам решаю, кто за кем следит. И за тобой тоже не было, потому что ты никому не интересен. Можешь мне поверить. Никто за тобой не присматривает, Джед. Главный просто подмахнул бумажку и забыл о твоем существовании. Точка.
Моди молчал.
– А если ты все никак не можешь успокоиться, попробуй взяться за что-нибудь другое. Вот когда полицейских вышибают с работы, они идут в охранники. Не думал на эту тему, Джед? Получишь форму и все такое. Кабинет с прекрасным видом на парковку. Не зацикливайся на прошлом, двигай дальше.
– Меня не вышибли.
– Да. Но ожидали, что ты сам подашь на увольнение. До тебя еще не дошло, что ли?
Моди набычился и полез было в карман за сигаретами, однако спохватился насчет реалий современности. Он уже и не помнил, когда последний раз курил в пивной. С другой стороны, а когда он в последний раз выпивал с коллегой и обменивался служебными шутками? Или был доволен тем, что он Джед Моди? Рука в кармане сжалась в кулак. Он разжал его, размял пальцы, положил руки на стол перед собой.
– Он что-то замышляет.
– Кто?
– Джексон Лэм.
– Последний раз Джексон Лэм замышлял что-то серьезнее, чем пустить ветры, – сказал Даффи, – когда Джеффри Бойкотт[5] играл за Англию.