‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я все стою, не в силах сойти с места, и брату приходится пихнуть меня в плечо:

— Уходи же, Мэтью! Мы разберемся с Уолбергом, обещаю! А ты передай деньги Паркеру и для всех держи язык за зубами, как привык!

Я приезжаю на Утес и передаю деньги Паркеру. Сообщаю ему, что Картер и Лукас у нас в гараже «разговаривают» с Томом Фриманом, и что лучше им не мешать. Стивен пробует еще что-то спросить, уточняет насчет Уолберга, но я дергаю плечами и ухожу.

Я еще не забыл, что они с Лу не очень ладят и, надо будет, он сам завтра все узнает у Райта, а мой доклад сегодня на этом исчерпан.

Брат Габриэль еще зол на меня, и смотрит волком. Плевать. Нил, как шавка, отирается возле Стива, и я не удивлюсь, если скоро он набьет его имя себе на лоб. Пока мы говорим, парень не подходит, но крутится рядом. И громко фыркает, когда проходя мимо, я намеренно задеваю его локтем.

— Смотри куда прешь, Палмер!

— Хочешь показать мне дорогу, Боррозо? — я замедляю шаг и останавливаюсь.

Мое тело совсем не против хорошей драки, гнев так и зудит в кулаках, умоляя выпустить его наружу… Но Нил не дурак и отступает, что-то заметив в моих глазах.

— Не сегодня. Я под травкой, чувак, и не хочу портить себе кайф! К тому же, скоро сваливаю. Но в следующий раз сделаю для тебя исключение.

Сегодня безлунная ночь — в такие даже звезд не видно. Где-то внизу шумит океан, а на пустынном Утесе в перекрестном свете фар ярко горит костер. И хотя сейчас довольно холодно, но несколько девчонок и парней все равно танцуют у огня, разгоняя кровь пивом, музыкой и смехом.

Я подходу к костру и сажусь на капот чужой тачки. Когда знакомые ребята предлагают мне сигарету, не отказываюсь. Глубоко затянувшись, впускаю в легкие дым, успокаиваясь и глядя сквозь огонь на извивающиеся в танце фигуры.

Габриэль сегодня здесь в компании Франциско — этот парень откололся от Уолберга вместе с Паркером. Они оба успели напиться, и девушка громко смеется, позволяя парню лапать себя за зад и лезть под юбку. В последние дни я совершенно о ней забыл, но даже увидев, не спешу здороваться. Она тоже замечает меня и пробует отделаться от Сиско, но он уже достаточно заведен, чтобы так просто ее отпустить и запросто утаскивает в машину.

В свете фар мелькает крашеная, рыжая шевелюра Лесли, подруги Габи. В отличие от сестры Нила, она сегодня одна и считает, что ей повезло больше, когда подходит ко мне, виляя бедрами, и останавливается напротив, заслоняя собой огонь. Опустив руки на мои колени, смотрит в глаза, улыбаясь. Прильнув ближе, мягко отбирает из моих пальцев сигарету и глубоко затягивается. Не дождавшись от меня слов, говорит сама:

— Мэтью, я замерзла, не хочешь меня согреть? Сегодня холодная ночь и мне определенно нужен такой горячий парень, как ты!

Я был с ней не один раз, и нам ничего не нужно объяснять друг другу. Я могу взять ее прямо сейчас, и мы оба получим от этого удовольствие, отлично понимая, кто мы есть и кем будем завтра.

У меня под курткой голое тело, и Лесли расстегивает ее на моей груди и запускает под куртку руку. Встает между моими коленями и прижимается ко мне ближе. Выпустив дым, касается губами шеи, заставляя мой безразличный взгляд стать осмысленным и найти ее.

— Мэтью?

Секс. Да, это именно то, что мне сейчас нужно. Секс без мыслей и взаимных обещаний. Секс без чувств и ненужных надежд. Приятная разрядка и не более — то, к чему я привык. А Лесли или Габи неважно, важно, что мое тело откликается мгновенно. А в такой темноте, как сейчас, все равно не увидеть лица.

Эшли.

— Хочешь здесь, или поедем ко мне? Помнишь, как я умею ласкать, а, Мэтью? Ну же, парень! — глупо хихикает Лесли. — Ты такой горячий, а как неживой! Я ведь знаю, ты хочешь меня!

Тебя? Последнее из сказанного девушкой заставляет меня очнуться.

Нет. Не хочу, твою мать! Не тебя!

Ничего не выходит. Я не могу себя заставить даже ее обнять, стоит мне представить Эшли. Нежные губы Уилсон, открытый взгляд серых глаз и опьяняющий голову запах. Искристый смех и улыбку, повторить которые невозможно!

Волна колючих духов Лесли вместе с сигаретным дымом касаются ноздрей, и горло тут же перехватывает душная волна неприятия, заставляя меня сжать от досады рот и почти оттолкнуть от себя девушку.

Чужой голос, чужой смех и прикосновения. Почему я раньше не замечал, как это раздражает?

— Что?.. Что случилось?

— Ничего. Отойди, Лесли!

— Палмер?

Но я уже спрыгиваю с капота тачки и решительно застегиваю куртку.

— Дело не в тебе, — без сожаления лгу.

— А в ком? — растерянно выдыхает девчонка и на этот раз получает честный ответ:

— Во мне. Похоже, я болен и пока не решил, что с этим делать.

Эшли

Сегодня пятница, прошла почти неделя с тех пор, как мы последний раз говорили с Мэтью, а легче не стало. За это время я тысячу раз повторила себе, что расстаться — было его решением, и я должна это принять. Но внутренний голос все равно отказывается верить, что он тогда сказал правду. И сердце не желает успокаиваться, измучивая меня тоской, когда я вижу Мэтью в школе.

Во мне нет на него обиды или разочарования, все намного глубже и серьезнее, а потому больнее. И мне наплевать, что о нас говорят. Что обо мне думают те, у кого в собственной серой жизни ничего не происходит — я никого не слышу. На этот раз все иначе, чем было с Рентоном. На этот раз я стала старше и больше не собираюсь ни о чем жалеть.

И забывать ничего не хочу.

Я просто принимаю сегодняшний день и живу дальше. Стараюсь помнить об учебе, уговаривая себя не смотреть каждую свободную минуту на знакомый номер в своем телефоне, потому что память о голосе Мэтью сводит с ума.

Стараюсь, но кому я вру? Пока что «жить» у меня получается неважно.

И учиться тоже.

Я даже спать толком не могу, ощущая одиночество в собственной комнате.

Совсем недавно закончился последний урок, и мы с девчонками подошли к своим шкафчикам в большом школьном коридоре, чтобы оставить в них вещи и минутку поболтать, прежде чем разойдемся по внеклассным делам.