Литвы от католиков, не обретя надлежащей защиты от татар и турок, чтобы королевские послы и иезуиты не увидели в этой речи мнения множества литвинов, которые с восторгом соединились бы с россиянами под знаменем православного самодержца, выступившего против агарян. Нет, не случайно Сигизмунд III и королевский совет не дали послам воли вести переговоры об антибасурманском союзе!

Приезжим из Речи Посполитой было объявлено, что россияне с удовольствием видят друзей в своих бывших врагах. Что обычаи в России переменились и на смену тиранству, более всего отталкивавшему свободолюбивых рыцарей, пришла законность и любовь к свободе. Щедрый, мужественный, изобретательный в военных играх, Дмитрий Иванович быстро завоевывал симпатии среди гостей накануне того дня, когда панна Марина будет увенчана императорским венцом. К этому событию радостно готовились все — русские и иноземцы, ожидая самых счастливых последствий брачного союза для объединения соседних славянских государств.

Лишь несколько заговорщиков в царском дворце во главе с Василием Ивановичем Шуйским да доверенных лиц короля Сигизмунда и генерала иезуитов вынашивали злокозненные планы, которым суждено было породить реки крови русского, украинского, белорусского, литовского и польского народов, подвести под мусульманский меч и оставить в османском рабстве многие земли христиан. Римский папа Павел V, глава католиков, и патриарх Московский и всея Руси Игнатий оказались бессильны предотвратить грядущие страшные битвы христиан Восточной Европы друг с другом.

8 мая 1606 г. подданные России и Речи Посполитой торжественно праздновали в Москве брак Дмитрия с Мариной и венчание новой государыни на царство, осуществленное по православному обряду патриархом Игнатием. Особенно ликовала молодёжь, мечтавшая о подвигах в предстоящей великой войне с "врагами креста Христова". Никто не знал, что готовый ради власти на любое предательство Василий Шуйский ещё зимой 1605/06 гг. тайно сговорился с королем Сигизмундом III, иезуитами и даже авантюристами-протестантами свергнуть Дмитрия Ивановича и призвать на московский престол королевича Владислава Сигизмундовича.

Гордо выступая как первое лицо на свадьбе государя, Василий Шуйский уже собрал людей для цареубийства. Маленький тщедушный старикашка со слезящимися глазками и поганой бороденкой сумел тайно привлечь к своему заговору нескольких бояр и воевод. Даже те, кто думал, что хорошо знает его, не подозревали, что старик одержим бешеными страстями. Жадность, похоть и невероятное властолюбие руководили интриганом, готовым предать и продать всех для достижения своей цели.

В ночь на 17 мая 1606 г. царь Дмитрий Иванович был убит заговорщиками. Их, со всеми слугами, было едва 200 человек — капля в море. Но в Москве была организована резня. "Караул, православные! — кричали люди Шуйского горожанам, заранее настроенным против иноземцев и иноверцев. — Поляки убивают государя! Бей ляхов!" Кровью многих сотен приехавших на свадьбу гостей и членов их семей заговорщики отвлекли народ от совершавшегося в Кремле злодеяния. Но Василий Шуйский желал большего — утопить цареубийство в волне рьяно разжигаемой ненависти к иноземцам и иноверцам.

На улицах столицы разыгрывались ужасающие сцены душегубства и насилия. Московский народ превратился в дикого зверя, алчущего крови. Невероятно было видеть, что почтенные горожане и выпущенные из тюрем воры убивали друг друга из-за добычи, торговые люди грабили иноземных купцов, с которыми недавно заключали сделки, насиловали их жён и дочерей. Народ бежал по улицам с польскими одеялами, перинами и подушками, платьем, содранным с мертвецов, всевозможной домашней утварью, словно спасая добро от пожара.

Дома иноземцев были заранее помечены. Находились люди, направлявшие к ним воинские отряды и народные толпы. "Руби! Грабь!" — кричали зачинщики. В числе самых жестоких карателей узнавали переодетых священников и монахов, вопивших: "Губите ненавистников нашей веры!" Заговорщики усиленно насаждали ненависть к иноверцам и старались связать московский народ кровью.

Расчёт утопить цареубийство во взрыве ненависти к внешнему врагу полностью оправдался. Через несколько часов зверств и грабежей те, кто поднялся но тревоге для спасения законного государя, уже славословили защитников отечества и православия, уничтоживших самозванца и его друзей-нанёжников.

Спасать большинство гостей, захваченных врасплох, было поздно. Лишь немногих с риском для жизни успели укрыть соседи-москвичи. Издеваясь над безоружными, подлая толпа орала: "Наш московский народ могуч! Весь мир пас не одолеет! Не счесть у нас людей! Все должны перед нами склониться!" Убийцы и грабители славили единственно праведную православную веру и называли себя защитниками Церкви.

Для каждого человека, любящего Отечество, страшно было видеть сброд, в который Василий Шуйский превратил жителей Москвы. Спеша па помощь тем, кто сумел организовать сопротивление, честные бояре и воеводы стали свидетелями, как отчаявшиеся поляки использовали скотскую природу "спасителей Отечества" для мести за себя и своих близких, специально выбрасывая в окна добро и расстреливая бросающихся на грабёж.

Нескольким боярам удалось защитить королевских послов и некоторых знатных поляков, успевших навалить вокруг себя горы трупов и навсегда усвоивших, что с русскими можно разговаривать только силон оружия. Лютые мучения безоружных и дикие издевательства над теми, кто сдался толпе, не дожидаясь спасения в лице нескольких порядочных воевод, со своими отрядами бросавшихся на помощь избиваемым, доказали полякам и литовцам правоту героев, бившихся с москалями до последней капли крови и проявивших (по иностранным и русским, заметьте, источникам) высочайшее мужество.

Тем временем Василий Шуйский организовал сбор награбленного в свою пользу, обобрал спасённых, а затем объявил всех подданных Речи Посполитой пленниками. Провозглашая себя спасителем веры и царства, Шуйский якобы "волей народа", а на самом деле против воли страны и немалой части москвичей, вскарабкался на трон. Крича о защите Церкви, царь Василий сверг патриарха Игнатия и не спешил поставить нового, не нашёл даже времени помолиться…

Все понимали, что новый царь может договориться с королем, но оскорблённая шляхта и магнаты, потерявшие в России близких и друзей, будут беспощадно мстить. Ещё страшнее был гнев русского народа, содрогнувшегося от омерзения перед совершившимся в столице предательством. Убив Дмитрия Ивановича как самозванца, новый царь не смог убить веру во всенародно признанного и народом посаженного на престол государя. Напрасно кричали по городам и весям глашатаи, объявляя убитого царя орудием поляков и католиков, колдуном, призванным разорить Церковь и царство. Новый самозванец ещё не появился, а по стране уже катилась волна восстаний под знаменем "царя Дмитрия Ивановича". Гражданская война вспыхнула с новой силой. Самые страшные её страницы были впереди.

Где же находился и в чём принимал участие виднейший московский аристократ Филарет Никитич Романов, опала которого сама собой кончилась со смертью царя Бориса и его сына? Если верить историкам — везде. Полагают, что он был возведён в сан митрополита Ростовского в последние месяцы царствования Бориса Годунова или уже первым Лжедмитрием. На своей кафедре в Ростове он не появился. Следовательно, полагает большинство историков, как и многие другие архиереи, он оставался в Москве и принимал участие во всех важнейших событиях краткого царствования Лжедмитрия I и переворота Василия Шуйского как виднейший член Освященного собора. Третий по значимости в православной иерархии после патриарха Игнатия и митрополита Новгородского Исидора, превосходящий значением кафедры даже авторитетнейшего митрополита Казанского Гермогена.