На торговой базе за время отсутствия Ольги ничего существенного не изменилось. Никто ничего не знал. Все считали, что директриса отправилась на стажировку за границу. Благодаря активности Марии Ивановны и негласной помощи Владислава Григорьевича база продолжала успешно функционировать. С началом войны прекратились закупки товара постоянными клиентами из Чечни и резко сократились – из Дагестана, что отразилось на доходах базы.

Однажды после работы позвонил отец и сказал дочери, что хочет приехать и поговорить. Ольга разожгла камин, достала любимый отцом марочный коньяк. Она вспомнила, что в тот вечер, когда возвратилась из Чечни и рассказывала родителям о своем пребывании в плену, она хотела признаться им, что, находясь вне дома и вспоминая свою предыдущую жизнь, она стала как-то по-новому ее осмысливать и вообще по-другому оценивать происходящее вокруг нее. Тогда отец остановил ее, сказав, что на эту тему хочет поговорить с ней отдельно. Проходило время, и Ольга посчитала, что отец передумал или забыл, что, правда, на него было абсолютно не похоже, но не стала ему напоминать об этом. И вот теперь, видимо, он посчитал, что наступило время поговорить.

Родители вместе приезжали к Ольге крайне редко, и то – только по приглашению и на праздники. Отдельно чаще приезжала мать и оставалась на несколько дней. Когда отец последний раз приезжал к дочери один, она уже и не помнила! Поэтому этот приезд для Ольги был целым событием – наконец-то они будут вместе, как в те далекие детские годы, когда она вечерами осторожно входила в его кабинет и забиралась ему на колени: он рассказывал ей смешные истории, а она ему серьезным тоном пересказывала события прошедшего дня. Вот и сейчас ей хотелось пересказать серьезные перемены, творящиеся в последнее время в ее голове.

Отец приехал на такси, чтобы не заставлять своего водителя ждать его – неизвестно, сколько! Сейчас, когда он был один и у нее дома, никто и ничего не мешало Ольге внимательно рассмотреть отца: похудевшее лицо, впавшие глаза – общий уставший вид! Куда мать смотрит?! Она прижалась к нему и, неожиданно для обоих, расплакалась. «Ну, вот! Приехал за столько лет, а ты встречаешь слезами!» – сказал отец, смеясь. – «Сейчас вспомню что-нибудь смешное». Но Ольга, смахнув с лица слезы, потянула отца к теплу, к камину и налила две рюмки коньяка.

«А самое смешное, моя любимая Олечка», – начал свой рассказ Владислав Григорьевич, почувствовав, как благородный напиток стал разливаться теплом по всему телу, – «это то, что твой папа собирается, наконец, прекратить свою активную трудовую деятельность». Ольга пошла на кухню и быстро вернулась, неся плетеный поднос. Поставив его на столик перед камином, она стала выкладывать из него закуски: кругляшки лимона, нарезанные дольки яблок и груш, кисти винограда, кусочки твердого сыра, тонко порезанную буженину. Не забыла и вазочки с икрой и медом, горький шоколад и орехи. «Этого запаса хватит на продолжительный разговор», – оценил закуски Владислав Григорьевич. «Папочка, нам никто не вправе указывать, как долго мы можем общаться друг с другом!» – четким и ясным голосом, поставленным еще в годы учебы на престижном факультете университета, ответила Ольга. Владислав Григорьевич сразу понял, что дочь готова к очень серьезному разговору.

Рано или поздно, но этот разговор должен был состояться, и ни отец, и ни дочь не имели никого другого на этом свете, с кем бы они могли поделиться сокровенными мыслями, которые не давали им покоя.

      Владислав Григорьевич родился в родовитой семье, сама принадлежность к которой заставляла бережно сохранять и настойчиво шлифовать переданные родителями гены. С детства ребенка приучали к знаниям и к упорному, кропотливому труду. Все выходцы из семьи получали хорошее образование и приобретали престижную профессию, и в этом, прежде всего, была заслуга родителей и домашних воспитателей – средств на это никогда не жалели. Особое внимание уделялось воспитанию мальчиков, ибо им предстояло в свое время выбрать себе достойную пару и затем содержать семью. Владислав Григорьевич честно признавался себе, что был слеп и глух и доверился судьбе, когда знакомился с будущей невестой – неприступной красавицей, да и ее родственники слишком настойчиво стремились породниться. В семье родители могли посоветовать взрослому сыну, но никогда не позволили бы себе принуждать его.

Родившемуся мальчику Владислав Григорьевич с самого начала уделял большое внимание, стремясь привить в нем дисциплину и самостоятельность, а главное – ответственность за свои поступки. Но именно здесь начались у него разногласия с женой, у которой были иные взгляды на воспитание ребенка и которая считала, что отец был слишком строг к малолетнему сыну. Как ни старался Владислав Григорьевич переубедить жену, приводя в убедительный пример своих родителей, семьи своего брата и сестры, наконец, как самый убедительный для нее аргумент – стремление ее семьи породниться – мальчик вырастал маменьким сыночком. С трудом окончив школу и прославившись там лишь своими хулиганскими проступками, на которые руководству приходилось смотреть сквозь пальцы, зная, кто у него папа, и которые стоили Владиславу Григорьевичу преждевременным появлением седых волос, сын отсидел пять беззаботных лет в институте и затем несколько лет перебирал места работы. Наконец он остановился на милицейской службе: ему понравилось «крышевать» нарождающихся, как грибы, первых предпринимателей. Отцу было больно и стыдно за сына, но мать упорно не позволяла обижать любимчика.

Второму ребенку, девочке, следовало бы родиться мальчиком. С ней никогда не было проблем; ей никогда не следовало что-то повторять дважды; маленькой девочке, как взрослому, можно было поручать ответственные дела. К тому же она всегда была лидером, и вокруг нее всегда были друзья. Потеряв всякую надежду перевоспитать сына, Владислав Григорьевич открыто признал дочь своей любимицей. Отношения между братом и сестрой были всегда напряженными. Особенно они обострились, когда младшая сестра стала намного больше преуспевать старшего брата. Он не мог это спокойно переносить и, сняв милицейскую форму, уехал в Москву заниматься бизнесом. Немаловажным фактором являлась необыкновенная красота Ольги, которая резко контрастировала с сильными чертами характера, присущими скорее мужественному и целеустремленному мужчине, нежели нежной и мягкой женщине. За дочь Владислав Григорьевич гордился, и это осложняло отношения между отцом и матерью.

В другие времена, уходя на заслуженный отдых, Владислав Григорьевич оставил бы краевую Торгово-промышленную палату Ольге – другому он эту махину не доверил бы. Несмотря на молодой возраст, Ольга была высокообразованным и опытным профессионалом в этом бизнесе, окруженным знакомым кругом людей, которые без сомнений признавали ее авторитет. И вот теперь добровольно уходить и оставлять, не зная кому, ему было больно