Может показаться странным, что освобождение Олегом Южной Руси от хазарской власти началось со свержения Осколда. Но, как установила С.А. Плетнева, «хазары сохранили всю правящую верхушку побежденных народов… связав ее с собой вассалитетом. Поэтому свержение Аскольда и война с хазарами преследовали одну задачу».

Вот так!

Такая фраза могла бы сделать честь даже Льву Рудольфовичу Прозорову. Оказывается, только устранив Осколда можно было начать борьбу за счастье славянского народа. А раз так, то о чем здесь думать, убить князя – и дело в шляпе! Вот он, первый шаг к независимости! То, что Осколд при этом выглядит не просто данником, а ставленником каганата, как-то не замечается и игнорируется. Но не будем отвлекаться на явную ерунду.

Давайте снова окунемся в летописи и рассмотрим предлагаемые ими версии развития событий.

После взятия Смоленска и Любеча войско Олега продолжало развивать достигнутый ранее успех. Ибо, как вы помните, выйдя в поход, Олег собрал рать сильную и многонациональную, поскольку и цель перед собой поставил глобальную. И распускать после первых успехов свое воинство князь не думал. Иначе зачем собирал, зачем тратил столько сил? Для покорения Смоленска хватило бы и одной дружины.

Правда, есть иная версия:

«Он (Олег) мог бы захватить город, будучи во главе мощного иноземного войска. Однако об этом нигде не говорится. В ПВЛ Олег убивает Аскольда и захватывает власть, притворившись купцом. А это значит, что воинов с ним было совсем немного – иначе он никого бы не сумел обмануть».

Такая версия не проходит, поскольку не выдерживает никакой критики. Олег был настолько прагматичен, что пускаться на авантюру, не подкрепленную силой, он бы никогда не стал.

Войска хватало, только битва, которая должна была стать прямым продолжением конфликта, могла закончиться любым итогом. Осколд и его дружина были не подарок, за их плечами было немало побед, и если появилась возможность подстраховаться, то Олег правильно решил этим воспользоваться, не проливая крови своих воинов и избегая всяческих возможных нюансов.

«В год 6390 (882). И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь Святого Николы; а Дирова могила – за церковью Святой Ирины». Так выглядит описание гибели Аскольда и захват Олегом Киева целиком в «Повести временных лет».

Одним словом – дурь несусветная. Это описание оставляет больше вопросов, чем ответов, хотя при этом отражает точно суть самого события. Осколда выманили из города одного, без оружия, в заранее заготовленную ловушку, где и убили.

Убийство громкое. Значимое. Заказное. Подлое. Это совершенно жуткая история.

Однако если отойти от эмоций, то само по себе это событие не так много изменило во внешней и внутренней политике Киевской Руси. Можно сказать, что не изменило ничего. Это важно. Но сейчас мы остановимся именно на нем, на убийстве.

Разберем нелепости.

Из прочитанного отрывка мы узнаем, что Олег, только приближаясь со своим войском к Киеву, узнал, что там правят Осколд и Дир. До этого он как бы и подозревать об этом не мог. Это полная ерунда. В Никоновской летописи Киев прямо соперничает с Рюриковым Новгородом, откуда в южную столицу перебегает множество бояр. И об этом Олег не мог не знать. Еще Рюрик пытался оторвать у Осколда кусок богатого киевского пирога, но получил по сопатке, утерся и больше руки к чужому добру не протягивал. Олег, как его ближайший соратник и преемник, и об этом не знать не мог. Он и шел именно на Киев и на Осколда.

К тому же Осколд правил один, единолично. Дира с ним не было и быть не могло, но об этом мы тоже писали в предыдущей книге. Просто отметим, что Дир был предшественником Осколда в Киеве, а не двойником, не его тенью и даже не соратником по борьбе. Его вообще непонятно зачем сюда приклеили. Поэтому в дальнейшем имя Дира, не имеющего к этим событиям никакого отношения, мы просто опустим.

Но вернемся к событиям в Киеве. Невольно создается ощущение, что весь свой хитроумный план Олег придумал спонтанно. План просто обрушился на него. Но это тоже не так. Воинов в засаде он оставил не на всякий случай, рассчитывая только на удачу. Осколд доверчивым дурачком никогда не был и цену себе знал, перед ним византийские басилевсы трепетали, да к тому же как Рюрика, так и Олега киевский князь представлял себе совсем неплохо. Так с чего ему тут вдруг бросать все дела и бежать босиком по росе навстречу к своим купеческим родичам, которые ему, грозному правителю державы, совсем не ровня? Или он бисер побежал, как малое дитя неразумное, посмотреть, который ему по каким-то неведомым причинам заезжие купцы не смогли в город завезти? Или не утерпел он от нежданной радости: ярмарка, купцы, бисер, а может, еще карамелек дадут, как тут усидеть на месте. Вот и помчался Осколд, не разбирая дороги, незнамо куда, да так резво, что даже телохранителей ждать не стал.

Ну не глупость? Глупость!

Это единственный такой случай во всей мировой истории, когда глава княжества-государства, как несмышленый малец, спешит навстречу купцам-родственникам, покидая укрепленную столицу. Причем к родственникам, которых до этого и в жизни-то не видел ни разу.

Видимо, громивший византийцев Осколд был самым доверчивым и легковерным политическим деятелем в истории государства Российского от начала времен.

Как пели в одной детской песенке, «на дурака не нужен нож».

Позвольте, позвольте, но Осколд дураком не был, а значит, здесь что-то не так.

Кстати, до этого тот же самый Осколд в идиотских поступках замечен не был. Или он к моменту прибытия Олега совсем умом тронулся? Тем более что сам Рюрик ему был вовсе не друг и не родственник и даже заклятый враг. Чего он от новгородского князя ждал: чтобы тот ему гостинец передал? Или сообщил о том, что Осколда в завещании упомянули как наследника?

Мало того, в другом летописном свитке всплывает такая информация: «Где княжили два боярина, не племени Рюрика, но варяги Аскольд и Дир». Про то, кто такие Аскольд и Дир и какие они варяги, опустим, но даже в этом случае ни Рюрику, ни Олегу они даже не одноплеменники. Какие уж тут родственники! Они ему такие же родственники, как майский хрущ товарищу Хрущеву, Никите Сергеевичу. Тем более непонятно, чего Осколд к ним практически в одном исподнем вскинулся.

Непонятненько.

По Никоновской летописи, Вещий Олег, придя к Киеву под видом новгородского купца, заманил на свою ладью Аскольда и Дира, пообещав показать им «великий бисер» – то есть те же «глазки» (изящное наблюдение питерской исследовательницы Елены Романовой). Арабский путешественник X века утверждает, что за один стеклянный «глазок» можно было купить раба или рабыню. А Осколд, он домовитый был, хозяйственный, ему как раз денег на рабов не хватало, особенно на рабынь. Дай, думает, погляжу одним глазом на «глазок», на который можно здоровенную и красивую девку выменять. Вот уж чудо, так чудо!