В ее словах был смысл. К тому же так они раньше расстанутся.

– Хорошо, – согласился Харрисон.

Они поднимались в пентхаус молча, стараясь не замечать, что напряжение словно пульсирует между ними.

Харрисон нашел бумаги, которые были нужны Фрэнки.

– Сообщи, если тебе потребуются разъяснения. Их пальцы соприкоснулись. Фрэнки пытливо взглянула на него:

– Завтра после обеда увидимся?

– Да.

Он торопливо попрощался. Ему нужно остаться одному, иначе он за себя не ручается.

На полпути к двери Фрэнки обернулась:

– С тобой все в порядке?

– Да. Спасибо, что помогла мне сегодня.

Она кивнула и вышла. Харрисон налил себе виски, зная, что это лишнее, и вышел на террасу.

На черном небе висела яркая луна. Она будто о чем-то напоминала. О мести. Но Харрисон продолжал ощущать пустоту. Разве сегодня он не должен испытывать чувство, что ему покорился Эверест? Вместо этого Харрисону казалось, что его поглощает тьма.

Болезнь отца не передалась ему по наследству, верно?

Над Гудзоном пролетел самолет, огни на крыльях мигали. Харрисон проводил его взглядом. Предопределен ли земной путь, несмотря на усилия человека? Или существует способ победить судьбу?

Как бы ему хотелось сбежать. Но куда?

Фрэнки не торопилась сесть в машину. Ее мучило затравленное выражение на лице Харрисона. Он был сам не свой после заключения сделки с Леонидом, и это не давало ей покоя. Она ждала, что он будет радоваться и торжествовать, однако Харрисон был мрачен и угрюм.

Таким его она еще никогда не видела. И надо признаться, он ее испугал.

Деррик бросил на Фрэнки вопросительный взгляд. Его можно было понять: он торопился к семье.

Фрэнки села в лимузин, и вскоре автомобиль влился в поток транспорта. На душе у нее было неспокойно. Она сказала Леониду, что Харрисону можно доверять. В ближайшем будущем его ждет разочарование. Ей никогда не узнать, сумел Леонид прочитать между строк или принял ее слова на веру.

К тому же поведение Харрисона сбивало ее с толку. Он добился того, чего хотел, и превратился в каменное изваяние. Что, черт возьми, происходит?

Может, он чувствует себя виноватым, хотя был предельно откровенен с Леонидом? Или, может, осознал, что месть не воскресит отца?

А может, причина в другом? Например, она связана со звонком Тома Деннисона?..

Нет, она не выдержит.

Фрэнки постучала по экрану. Деррик опустил перегородку:

– Да, мэм?

– Пожалуйста, отвези меня назад. Я кое-что забыла.

– Конечно. Только найду, где можно развернуться.

Когда Деррик высадил ее возле дома Харрисона, Фрэнки отпустила его домой.

Она сошла с ума! Стиснув зубы, Фрэнки вошла через боковую дверь. Чтобы открыть ее, требовался отпечаток пальца, но Харрисон позаботился об этом еще на прошлой неделе. Лифт доставил ее в пентхаус. Сердце гулко билось в груди женщины.

Двери лифта открылись. В квартире царила зловещая тишина. Коллекция картин была освещена, но Харрисона нигде не было видно.

Его кабинет был погружен в темноту. Увидев свет на террасе, Фрэнки предположила, что он там. Харрисон стоял, глядя на небо. Ее каблуки зацокали по полу. Он повернулся и нахмурился.

– Я забыл тебе что-то отдать?

– Нет. – Колени Фрэнки подгибались. – Я просто… – Она замолчала.

Фрэнки остановилась перед Харрисоном и посмотрела на него. Он был так высок и так красив, что перехватывало дыхание, но на его лице застыла мука.

– Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

– Я же сказал, что со мной все хорошо. Возвращайся домой, Франческа.

– Я тебе не верю, – мягко возразила она. – Ты на себя не похож.

– Все в порядке.

Фрэнки нахмурилась:

– Ведь ты этого жаждал. Я думала, это сделает тебя счастливым.

– Я счастлив. – От звука его голоса по ее спине пробежала дрожь. Харрисон снова уставился на небо. – Тебя это не касается, Франческа. Увидимся завтра днем.

Фрэнки продолжала стоять, хотя ноги у нее подкашивались. Ей было очевидно, что Харрисона переполняют эмоции. Его тело было, как натянутая тетива.

– Иногда, – негромко сказала она, кладя руку ему на плечо, – то, чего мы больше всего желаем, на самом деле таковым не является.

Харрисон сбросил ее руку:

– Я прижму Антона Марковича к ногтю, и это обязательно поднимет мне настроение, Франческа. Не сомневайся.

Ее сердце забилось быстрее.

– Но почему ты… такой?

– Меня переполняют мысли, вот почему! – чуть ли не выкрикнул Харрисон. – И твои проповеди тут не помогут.

– Я не собиралась проповедовать.

– А теперь иди.

– Я тебя не оставлю.

Харрисон бросил на Фрэнки тяжелый взгляд, и стук сердца отдался у нее в ушах.

– Лучше тебе воспользоваться моим предложением и уйти, – пророкотал он, поднял руку и пальцем провел по ее щеке. Она вздрогнула. – Иначе я сделаю то, что мне страстно хотелось сделать в машине. Но мы оба решили, что это недопустимо.

Прикосновение обожгло ее, как огонь. В мозгу вспыхнуло воспоминание о поцелуях в Лондоне. Фрэнки жаждала испытать их снова.

Но он ее босс, а она любит свою работу. Ей в самом деле лучше уйти.

Палец Харрисона опустился ниже. Не отводя от нее взгляда, он очертил пальцем контур ее губ.

– Иди же, Франческа! Сейчас, благодаря тебе, я чувствую себя живым. Если ты не уйдешь, я не отвечаю за последствия.

«Беги! – кричал ей голос разума. – Не важно, что Харрисону плохо». Но Фрэнки медлила. Все ее естество тянулось к нему. Губы женщины пересохли. Благодаря Харрисону, она тоже чувствовала себя живой, как никогда. Уступить бы страсти и отдаться ей без остатка!.. Принадлежать ему хотя бы недолго…

Когда Фрэнки поняла, что его палец, ласкающий ее губы, дрожит, сердце перевернулось у нее в груди. Она не могла уйти…

В темных глазах Харрисона полыхнул огонь.

– Уходи! Немедленно.

– Нет.

Он выругался, схватил руку Фрэнки и поднес ее к губам. Его губы жадно прильнули к ее ладони, словно он желал впитать в себя вкус женщины. Пульс Фрэнки бешено забился.

– У тебя есть пять секунд, – хрипло проговорил Харрисон. – Потом ты отсюда не уйдешь.

Фрэнки закрыла глаза, когда он снова поцеловал ее ладонь. Мысленно отсчитала пять секунд.