– Под программистов? Какая-то несуразица. А что с инспекцией этой? Чего они хотят? – лениво поинтересовалась я. – Проверят, достаточно ли у нас тут пыльно? На предмет пожарной безопасности?

– Они хотят, чтобы мы рассказали о наших проектах. Постников придет, Крендель. Чтобы представили оценки эффективности, представляешь? Вот какая у тебя оценка эффективности твоей работы?

– Я на работе – это значит, что все очень эффективно, – усмехнулась я. – Саша, а ты вообще откуда слов таких набрался? «Оценка», «эффективность», – хмыкнула я. – Еще скажи, «объем продаж» и «кривая роста узнаваемости». Саша, мы же программисты, а не менеджеры!

– Вот о чем и речь. Я и сказал, что, мол, не менеджер. Мне что дают, то и делаю. А зачем дают, какие цели, для чего им базы данных, чем они их собираются наполнять – не мое дело. Сами рисуйте эти кривые. А они: «Жди нас к трем».

– Говоришь, Постников будет? – процедила я, заглядывая в экран. Через строки данных программы смутно виднелось мое скучающее лицо. Синяка уже почти не было видно, и все же давать этому пижону Постникову такой материал для сплетен я не хотела. – Слушай, а я-то в три не могу никак.

– Нет? – усмехнулся Саша. – И чем же таким ты так сильно будешь занята?

– Да вот же! Кренделя поручение. Иду поправлять голову.

– Тебе не поможет, – вздохнул Саша. – Слушай, а перенести нельзя? Я что же, должен один тут отдуваться?

– А ты тоже сбеги, – предложила я. И тут же предоставила Саше план побега – по старой дружбе и ради будущего, которое видела для нас с ним моя сестра Лиза.

– Ох, красота! – ухмыльнулся Саша, разглядывая маленькую, давно уже мною написанную программку, главной и единственной функцией которой было временное и совершенно не смертельное «падение» базы данных бухгалтерии. Я написала эту программу, чтобы в любое время можно было выдернуть из бухгалтерии Машу Горобец и пойти с ней пообедать (поужинать, поиграть в настольный теннис в подвале «Биг Бена»). – И что делать?

– Сейчас я ее запущу, и без пятнадцати три в бухгалтерии все зависнет. Ты пойдешь и посмотришь к ним там в экраны с умным видом. Потом скажешь, что нужно проверить систему на вирусы. И все – ты свободен ровно на час. Через час система сама собой перезапустится.

– Гениально.

– У нас в МФТИ это называется «план Б», – улыбнулась я. – Мы – кузнецы нашей свободы.

– Ладно. А ты, значит, к психологу?

– Психотерапевт – это не то же самое, что психолог, – пояснила я, нацепляя на плечи длинный вязаный кардиган. – Психотерапевт – человек ценный, он может даже наркотики выписывать и сильнодействующие препараты. В отличие от психологов, которые точно не могут облегчать людям страдания.

– То-то ты туда зачастила, – рассмеялся Саша, отслеживая глазами, как стартует моя программа «Машенька». – Говорят, этот Апрель – красивый мужик.

– Кто говорит? – удивилась я. – Другие мужики?

– Смешно! – фыркнул Саша, но тут оба наших телефона зазвонили, причем практически одновременно. Мы переглянулись и улыбнулись друг другу. Саша взял трубку.

– Да. Да, что? Кошмар? Все зависло? Отчет? Совсем не работает? Конечно, немедленно приду. Не вопрос. Конечно, все починим, не волнуйтесь! – И он радостно потер ручки.

– Отвертки возьми, – бросила я Саше вслед. Тот обернулся удивленно, ибо для IT отвертки были инструментом бесполезным. Но я знала, что в бухгалтерии очень любят, когда что-нибудь отвертят, а потом привернут назад. Саша кивнул, взял со стола отвертку, которой мы недавно развинчивали компьютерный системный блок, чтобы почистить кулер. Уже на ходу он позвонил Кренделю, чтобы доложиться о возникших непредвиденных обстоятельствах. Я не стала дослушивать, развернулась и пошла к противоположному выходу.

Апрель сидел за столом, а за спиной у него во все стороны разлетался залитый солнцем город. На нем была голубая рубашка, темно-серый галстук с косой полоской, на носу неожиданно обнаружились очки в тонкой серебристой оправе, отчего Игорь Вячеславович смотрелся как спустившийся с Олимпа профессор всевозможных наук. Должно быть, с таким представительным видом перед ним открываются любые двери. Я застыла на пороге, пытаясь справиться с чисто физическим шоком от того, насколько привлекательный у нас в холдинге психотерапевт. В прошлый раз я, кажется, не разглядела его как следует из-под своих солнцезащитных стекол. Апрель оказался хорош, опасно хорош, как раз из таких, чью внешность недооценить крайне чревато.

– Ого! Вы даже раньше времени! – радостно воскликнул Игорь Вячеславович, отрывая взгляд от экрана. – Я-то думал, что вообще больше не придете. Как ваши дела?

– Все очень плохо, – ответила я и тут же пожалела об этом. Только те, кто хорошо меня знает, поймут, что за этой фразой ровным счетом ничего не скрывается. А для профессионального психотерапевта за этим может крыться целый букет диагнозов. И вот уже Игорь Вячеславович прямо сверлит меня взглядом. – Я имею в виду: весна, слякоть, авитаминоз. Все как у всех. Нормально, в смысле.

– Ага. Как ваш глаз, зажил?

– Вполне, – буркнула я, испытывая непреодолимое желание убраться куда подальше. В самом деле, зачем я пришла? Ведь сейчас этот чтец подсознания подумает, что я хочу его услуг, и примется задавать вопросы. Не лучше ли было остаться на инспекцию? Впрочем, я представила себе злое лицо Постникова, которого лишили возможности испортить мне жизнь, и это придало мне сил.

– Присаживайтесь. Значит, решили воспользоваться моим приглашением?

– Конечно, у вас ведь такой удобный диван! – воскликнула я фальшиво-радостным тоном.

– Не сомневаюсь, что это было главным аргументом «за». Хорошо. Я предлагаю нам начать все заново. Итак, я – Игорь Вячеславович, врач-психотерапевт высшей категории.

– Осторожнее, – попросила я, усаживаясь на диван.

– С чем?

– Вы так бряцаете орденами и медалями, что они могут попадать с груди, – ответила я и не без удовольствия отметила, как меняется лицо Малдера, когда он хохочет.

– А вы – Фаина Павловна Ромашина, сотрудник отдела IT. Все верно?

– Вы хорошо осведомлены, – хмыкнула я. – Сколько длится сеанс? В чем его цель? Из точки «А» в точку «Б» добираемся?

– Я вам один вопрос, а вы мне три? – хитро сощурился Малдер. – Сеанс длится час. Цель его формируем мы с вами сами. Если хотите попасть в точку «Б», можно это назвать и так, только придется побольше рассказать мне про все промежуточные ваши точки. Теперь позвольте спросить. Кто вас ударил?

– Дался всем мой синяк! – покачала головой я. – Что делать, если я не хочу об этом говорить? Что, если это не моя тайна?

– Защищать обидчика – очень женский выход из положения, – нахмурился Игорь Вячеславович.

– А вы, конечно, считаете, что в этом моменте моей биографии лежат ключи ко всем моим проблемам? Погодите-ка, как там? Это не моя вина, это его вина, и я не должна винить себя, а должна выпустить наружу чувства, в том числе и стыд, и боль, и слезы. Так, да? Потому что стыдно должно быть не мне, а ему?