– Там ничего ядовитого? Никакой ящерицы оттуда не выпрыгнет?

– Гарантировать не могу. – Я развела руками. – Риск – удел именинников. Ну, будешь открывать? А то вдруг там что-то испортится?

– Там еда? – оживился Саша и принялся раздирать пакет. Мое сердце чуть не остановилось, когда он доставал продолговатый конус с воланами. Он, кажется, даже побледнел. Застыл на месте, разглядывая упаковку так, словно не верил своим глазам.

– Это перьевые воланы, мне сказали, что эти – самые летучие и не рвутся быстро.

– Я знаю, что это, – оборвал меня Саша голосом, который я от него раньше не слышала. Совершенно новый тембр. – Yonex, мои любимые. Как ты узнала? Что это? О, это что, химический компресс? – Саша произнес последнее тихо, с придыханием. – Ничего себе!

– Я же говорила, что такому старичку, как ты, уже необходимо прикладывать компрессы и пчел…

– Ромашка, да ты… да ты… господи, я даже не знаю, что сказать. Ого! Это что, обмотка?

– Предполагаю, что да, хотя, хоть убей, не знаю, что именно это означает, – улыбнулась я, выдыхая с облегчением. Саше понравилось, подумала я. Но простым и нейтральным словом «понравилось» никак нельзя отразить то, что происходило в тот день у нас на двадцать шестом этаже.

– Это наматывается на ручку ракетки, чтобы не соскальзывала рука. И чтобы сделать ручку нужной толщины. И вообще, как ты узнала?

– Ну… знаешь, твоя сумка с ракетками навела меня на мысль…

– Нет! Я имею в виду – все это. Воланы – самые правильные. Компресс. Ты не представляешь, как иногда он выручает. Мало ли что может случиться… Ноги надо беречь.

– Конечно, – кивала я, слушая, как Саша мельтешит, горячась все больше и больше. Когда из пакета был извлечен последний пазл моего подарка – какие-то специальные струны, которые мне посоветовали взять «для мужчины с преимущественно агрессивным стилем игры», Саша был окончательно покорен.

– Струночки. Ударные. Ромашка, а ты вообще видела, как выглядит настоящая игра? – спросил он, глядя на меня таким взглядом – полным страсти и любви. Не ко мне, конечно. К бадминтону.

– Не думаю.

– Давай! Чего стоишь? Собирайся! – вдруг выдал он, хватая мою сумку.

– Куда? А работа?

– Не волк, в лес не убежит. Слушай, ну кто нас сегодня тут проверять будет – уже почти пять часов.

– Четыре пятнадцать, – возразила я, глядя на то, как Саша отключает систему, пишет записку, адресованную всем заинтересованным лицам, чтоб, если что, звонили в дежурную техподдержку.

– Скажем, что ушли проверять сети, – пробормотал он, запихивая мне в сумку все, что лежало на моем столе.

– Ага, конечно, – скептически хмыкнула я. – Закинул старик сети, принесли сети трояна, спам и немного контекстной рекламы. Во второй раз закинул старик сети, но не простые, а с фаерволом. Вынесла на берег порнографию пучина сетевая. В третий раз закинул старичок сети, но обрушились сети, не выдержал сервер. Значит, мы ушли проверять сеть? А какую?

– Не простую, а золотую. У тебя кроссовки есть?

– Что? – ахнула я. – Зачем это? Мы вообще куда идем? Торт есть?

И таким, знаете ли, взглядом посмотрел на меня Саша, что поняла я: никаких тортов сегодня не будет. Не едят бадминтонисты торты на свои дни рождения.

– Сладкое – вредно! – заявил Саша и потащил меня к выходу. Я за ним еле поспевала, но на ходу все раздумывала о причудах человечества. Вот ведь, столько лет бок о бок, почитай что лучшие друзья, а ни разу не проводили времени вместе вне офиса. И вот, как говорится, по совету врача: одна упаковка воланов, пара компрессов и какие-то ленты и лески – и все, дело сделано. Я сижу в Сашином «Фольксвагене» цвета мокрого асфальта и еду в неведомую даль. Куда-то на Юго-Западную, и Саша уняться не может, щебечет о том, как это странно и чудесно и как он и не думал о том, насколько я «человечище».

– Человечище без кроссовок, – рассмеялась я. – Так ты что, всерьез везешь меня на тренировку? Меня же, наверное, как увидят, так сразу и выгонят? Ты посмотри на меня, на мне же можно зарабатывать – снимать плакаты о том, как вредит нездоровый образ жизни.

– Интересная мысль, – улыбнулся Саша. – Но ты мне лучше скажи, как тебе в голову пришло мне премиум-воланы подарить? Это ж…

– Что? – покраснела от удовольствия я.

– Никто мне еще не додумался воланов подарить. А ведь мы с тобой и знакомы-то шапочно, – пожал плечами он. Это было обидно. Я отвернулась и принялась рассматривать живописно разлетающиеся в стороны грязные брызги из-под колес соседних машин. Хотя, как ни крути, Саша-то прав. Это так и называется – шапочно знакомы. Сидим, программируем модели невесть чего, отпускаем друг друга на обеды. Прикрываем от начальства. На юбилее вон Машка Горобец умудрилась хоть медляк с Кренделем сплясать, а я что? В случае необходимости предоставляла запасную ручку?

– А ты вот значит, какая, – продолжал Саша. – Я всегда как-то чувствовал, что…

– Что ты чувствовал? – вспыхнула я.

– Что ты видишь и понимаешь больше, чем кажется.

– А как оно про меня кажется? – спросила я, чуть подуспокоившись. Я сняла с себя шапку, чтобы наше с Сашей знакомство стало чуть менее шапочным.

– Кажется-то? – задумчиво переспросил Саша. – Да бог его знает. Кажется, будто ты за компьютером сидишь, а мысленно ты где-то еще. По вайфаю переключилась в другое пространство. И не видишь никого и ничего. Но ведь это не так! – и он оглянулся, нежно посмотрев на упаковку воланов. – Ты вот, значит, какая.

– Ты это уже говорил, – сухо добавила я. Получалось, что «вот, значит, какая» была не я, а Апрель И.В. Мысль о том, что он мне помог, была отчего-то неприятной. Не люблю быть ни у кого в долгу. Еще меньше я люблю жить в атмосфере неопределенности, а, как ни крути, именно в ней и приходится жить, когда сходишься с людьми чуть ближе, чем в рамках «шапочного» знакомства.

– Выходи, Ромашка. Смотри, вон уже наши подгребают. – И Саша заулыбался, предчувствуя, наверное, очередную порцию «счастья, здоровья». «Нашими» была целая куча разномастного народу: и стройные, подтянутые, даже упругие, как гимнастические мячи, девушки, из-под пуховиков которых выглядывали спортивные трико. Были там и взрослые, даже старые мужчины – жилистые, костлявые, с заостренными чертами, были и подвижные, пышущие силой молодые мужчины, в каждом движении рук и ног которых чувствовались и сила, и нерастраченная энергия. Больше всего удивили меня женщины моего возраста (нет, в этом как раз не было ничего необычного) и моего же неспортивного телосложения. С такой же одышкой от подъема на третий этаж этого огромного, похожего на заброшенный завод здания.

Спортивный зал был огромным, фактически три в одном. Справа на деревянном паркете играли в футбол, чем удивили меня несказанно. Я и понятия не имела, что в футбол играют где-то, кроме футбольного поля с зеленой травой. Посредине, на таком же деревянном паркете совсем маленькие дети бегали между оранжевыми конусами. Они делали это не хаотично, а с какой-то определенной, мне совершено не понятной последовательностью. Их подгоняли тренеры. А слева за тонкими, подвешенными до потолка стенками-сетками располагались корты. Они были совсем как те, на которых скакали азиатские спортсмены на видео, с помощью которого мне «открывал глаза» Апрель.