После этого сыщики покинули кабинет и отправились в район Печатники на встречу с владельцем лодки.

Владелец «Удачи» жил в районе Южного речного порта, там же, на платной стоянке, держал лодку. К встрече с представителями правоохранительных органов он подготовился основательно: взял с собой несколько фотоснимков лодки, документы на собственность, права на вождение моторного водного средства и кучу заявлений, подписанных сердобольными соседями, подтверждающих, что данным транспортным средством гражданин Утихин Дмитрий Павлович владеет с незапамятных времен. Последнее было явно лишним, но хозяин лодки посчитал, что заверения соседей куда убедительнее свидетельствуют о его праве на владение угнанным средством. Мало ли? Вдруг похититель чужой собственности перекрасит его «Удачу», замажет название или вообще произведет какое-то кардинальное перестроение? И что тогда докажут все официальные документы? Да ничего! А вот подтверждение соседей, что правый бензиновый бак имеет характерную вмятину в виде лисьей головы, или упоминание о замазанной специальным герметиком дырке в днище, прямо под обшивкой центральной скамьи, которую он, гражданин Утихин, пробил и залатал прошлым летом, – это уже другой коленкор.

Все это Утихин вылил на полковников, лишь только они переступили порог его дома. Несмотря на то что и Гуров, и Крячко были в штатском, он ни минуты не сомневался в том, кто перед ним, и, потрясая бумагами, с пеной у рта доказывал, что владелец «Удачи» он, и никто другой.

– Понимаю, я подал заявление слишком поздно, – выкрикивал Утихин, бегая по комнате. – Но на то, господа полицейские, у меня были уважительные причины. Между прочим, подтверждение наличия оных причин тоже задокументировано. Вот, почитайте. Выписка из амбулатории, находящейся, между прочим, в Москве. В Москве, господа полицейские! Три недели я провалялся на больничной койке с острой кишечной инфекцией, которая дала осложнения, что привело к необходимости проведения шести серьезнейших операций! Остается удивляться, как после всего перенесенного я остался жив. И вот возвращаюсь домой, покалеченный, едва передвигающийся на своих двоих, и что я вижу? Моей красавицы, моей несравненной «Удачи» нет на месте! Как вам это понравится? Будто мало того, что уже случилось.

Гуров терпеливо ждал, пока поток негодования стихнет. Он уже понял, что владелец «Удачи» – не их человек, но уйти, не получив ответа, не мог. Крячко добродетелью терпения не обладал, поэтому решительно прервал возмущение Утихина:

– Помолчите, гражданин Утихин. Мы здесь не для того, чтобы выслушивать ваши жалобы на судьбу. Нас интересует только лодка, вернее, ее эксплуатация.

– Что? Что вы говорите? Моя лодка не будет мне возвращена? – вскричал Утихин. – Но ведь вы же приехали, значит, она нашлась. Иначе вас бы здесь не было. В отделении полиции, где я писал заявление, так прямо и сказали: если не будет результата, никто вас оповещать не станет. А раз вы здесь, значит, она нашлась.

– Лодка действительно нашлась, – мягко произнес Гуров. – Но процедуру идентификации и возврата проведут другие люди. Нас же интересует, кто мог воспользоваться вашим водным транспортом в ваше отсутствие.

– Воры, кто же еще? – твердо заявил Утихин. – Они украли ее. Жестоко, беззастенчиво. Даже моей болезни не постеснялись!

– Угнали прямо с охраняемой стоянки? – перебил его Крячко. – Почему же вы не предъявили иск хозяину стоянки? Насколько я понимаю, принимая оплату за аренду места, владелец стоянки принимает на себя и ответственность за ее сохранность.

– Это так, но тут несколько иные обстоятельства, – замявшись, ответил Утихин.

– И что это за обстоятельства? – задал вопрос Гуров.

– Дело в том, что я не успел проверить, стоит ли лодка на стоянке.

– И что это значит?

– Незадолго до того, как лечь в больницу, я одолжил лодку одному человеку. Он обещал пригнать ее на стоянку через три дня. Когда прошло уже четыре дня, я позвонил ему, выяснить, с чем связана задержка, но он не взял трубку. А еще через день я уже был в больнице. Вот как вышло, что владельцу стоянки я иск предъявить не могу.

– Полагаю, владелец стоянки утверждает, что лодка возвращена не была, а ваш приятель твердит обратное, – произнес Гуров.

– Не совсем, – ответил Утихин. – Насчет владельца стоянки все верно, а вот приятель до сих пор на звонки не отвечает.

– Выходит, он забрал вашу лодку и свалил? – хмыкнул Крячко.

– Нет, что вы! Зачем ему это? Он ведь не любитель водной стихии. Лодка ему была нужна исключительно для того, чтобы произвести впечатление на девушку, – замахал руками Утихин. – Сам он не относится к категории романтиков, а вот его последняя пассия – девушка довольно романтичная.

– Вы с ней знакомы? – с надеждой в голосе спросил Лев.

– Незнаком. Мы с приятелем не настолько близки, чтобы он стал знакомить меня со своими подругами, – признался Утихин. – Собственно говоря, мы и приятелями-то не являемся. Просто какое-то время он жил по соседству. Снимал частный дом у Дворядкиных. Ну и помогал мне кое в чем. Проводку починить, сантехнику наладить. Я, знаете ли, в таких делах не силен, вот и приходится просить соседей о помощи.

– А лодка пошла в счет оплаты соседских услуг, – заключил Крячко.

– Верно. Когда ему понадобилась лодка, он так прямо и сказал: пора тебе, Димон, расплатиться за мои услуги. Я не возражал. Три дня аренды лодки все равно стоят меньше, чем услуги сантехника и электрика.

– Расскажите о своем соседе все, что вам известно, – потребовал Гуров.

– Да что, собственно, случилось?

До Утихина наконец дошло, что он понятия не имеет, с какой целью явились к нему полковники с Петровки. Но, будучи гражданином законопослушным, он уселся на свободный стул и принялся выкладывать то немногое, что успел узнать о бывшем соседе за время его проживания в доме Дворядкиных. Сказать по правде, о человеке, которому так легкомысленно доверил свою собственность, Утихин знал довольно мало. Заехав в дом Дворядкиных, тот разрешил соседу называть его Харитоном, но Утихин сразу заподозрил, что настоящее его имя совершенно другое. На работу Харитон не ходил, на что жил, Утихин не знал, но денежки у него водились. Время от времени к Харитону приезжали приятели. Всегда на автомобилях с тонированными стеклами. Подъезжали к воротам, давили на клаксон, после чего выходил Харитон и открывал ворота. Гости не покидали салон до тех пор, пока он их не закроет. Глухой забор не позволял Утихину увидеть, кого именно принимает у себя его скрытный сосед. Как-то раз любопытство взяло верх, и при появлении очередной машины Утихин забрался на чердак и наблюдал за выгрузкой гостей.

Гости Харитона ему не понравились. Они привезли с собой целый винный завод, ящики выгружали минут десять. Похлопывали Харитона по плечу сплошь татуированными ручищами, а потом всю ночь орали блатные песни. Привыкший доверять людям, Утихин приписал соседу несуществующую добродетель. Он решил, что кто-то из родственников Харитона попал в передрягу, за что загремел за решетку, и, чтобы обеспечить тому сносное существование в тюрьме, Харитон вынужден время от времени принимать у себя представителей уголовной среды. По мнению Утихина, сам Харитон на уголовника похож не был. Вполне приличный мужчина. Слегка замкнутый, но в этом Утихин видел скорее достоинство, чем недостаток.