которую я, ввиду её совсем уж крайней неприличности, тут же отбросила.

Затем опять вспомнился Гриша. Если всё так плохо, и рядом бродят кровожадные харшаны, то меня можно отправить домой и одну! Я даже поклянусь не вляпаться по дороге в новое приключение. Более того, уверена, что смогу эту клятву сдержать!

Вот только нет. Сюзерена подобный поворот тоже не устраивал.

– Что вы все так напряглись? Вы же любите авантюры! – нахально поддел он.

А когда с закреплением гамаков было покончено, и вовсе заявил:

– Ладно, детишки. Попробуйте посидеть тихо хотя бы пару часов.

Сам же снова подхватил знакомую катушку…

– А ты? – начала было я.

Но осеклась, глядя на то, с каким предвкушением король ждёт вопросов и, видимо, спора. Возражений, которые всё равно ничего не решат!

И я замолчала. Прикусив язык, принялась наблюдать за тем, что творил его величество. Он же обмотался шнурком, закрепил механизм, и… как недавно Псих, шагнул в телепорт.

В телепорт и пропасть! Причём всё это на фоне закатного, кроваво-красного солнца.

– Да он сумасшедший! – едва Георг исчез, возопил Ботаник.

– В сравнении с ним, мы действительно «детишки», – хмуро поддержал Псих.

Я добавила нецензурный комментарий и принялась нервно бегать вдоль разлома. Ну, Георг! Ну, сюзерен! Да просто слов нет!

Чего я ждала? Катастрофы. Новой и куда более веской, чем та, что случилась после телепортации Психа.

Ведь Храфс – лишь адепт, зелень зелёная, а тут – сам король, собственной наикрутейшей персоной. На такого должна клюнуть неприятность побольше! Гораздо больше, чем на какого-то адепта. Следовательно, нам всем капец.

Беспокоясь за Георга, я вошла в настоящий эмоциональный штопор. Но когда паника поутихла, я перешла от беготни к действиям. Подышала, успокоилась, призвала семена и всё-таки активировала рубин.

Я стояла во всеоружии. Готовая атаковать, бить, разить и вообще сражаться.

Но Георг вернулся без хвоста в виде монстров или другой живности. Причём вышел не над бездной, а телепортировался на твёрдую землю. Р-раз, и он уже тут.

Оценив наши перекошенные лица, Георг весело рассмеялся. Потом фыркнул и, сбросив камзол, отправился купаться в ручье.

В ледяном! Таком, что у меня от одной только мысли зубы сводило!

А он… купаться.

Ну не гад?

 

Как я лезла на дерево – история отдельная. А упав в сплетённый из нескольких огромных листьев гамак, поняла – тетрадкой тут не обойтись. Мне нужна амбарная книга, срочно. И я запишу туда всё – каждый шаг, каждую королевскую ухмылку!

– Марго, ты пыхтишь как ёж, – прокомментировал его величество, забираясь следом.

Гамак ощутимо прогнулся, я испугалась, что сейчас ухнем вниз и расшибёмся. Но вслух сказала о другом:

– Я не пыхчу. Я переживаю за сохранность твоей головы после того, как об этой вылазке узнает Филиния.

Георг фыркнул и притянул меня к себе.

Спать предстояло в одежде, под одеялами, и это было прекрасно. Просто, невзирая на всё неудобство и даже дикость ситуации, по телу побежала горячая дрожь.

Запах Георга защекотал ноздри, в коленях появилась слабость, голова закружилась…

– Поцелуешь меня перед сном? – шепнул его величество.

А ответа не дождался. Подтянул ближе и поцеловал сам.

Губы обожгли. Мурашки превратились в искры, которые лишают сил, ласкают и одновременно щекочут. Моё тело послушно подалось навстречу королевском прикосновениям, из груди вырвался стон.

Георг поймал этот стон губами, вдохнул его, и поцеловал снова.

Всё. Одну неопытную адептку можно было выносить.

Я не просто ответила – словно растворилась в этом невозможном мужчине. Я целовала, прижималась, гладила скрытое под плотной тканью тело и плыла.

А меня хотели… Точно хотели! Я чувствовала это очень явно! И кажется ничего особенного, обычная физиология, но… а можно мне замуж? Вот прямо сейчас? Без всяких проверок и прочей ерунды?

Словно уловив эти мысли, король спросил:

– Замуж за меня выйдешь?

И что ответила я?

Невзирая на всё опьянение, весь бегущий по телу огонь, с языка слетело:

– А можно подумать?

Георг напрягся и замер.

Пауза, а потом мне в ухо прорычали:

– О чём тут думать? Маргар-р-рита!

О, мой бог.

Кажется, я люблю не только короля, но и эти рычащие нотки в его голосе. Нелогично, но они действуют на меня как какой-то афродизиак.

А ведь совсем недавно эти звериные элементы прямо-таки бесили! Как неожиданно любовь преображает восприятие и вообще людей.

– Маргар-р-рита, – повторил Георг уже тише.

Моя улыбка стала сумасшедшей.

– Хорошо. Я согласна.

Кажется, кто-то закатил глаза.

Новая пауза и новый вопрос:

– Точно?

– Абсолютно, – выдохнула я, поражаясь собственной непоследовательности. – Хотя…

Договорить, увы, не удалось.

Мне не позволили. Опытный в вопросе переговоров Георг попросту не дал такой возможности. Его губы властно завладели моими, а язык, как назло, принялся очень горячо дразнить.

Кровь вскипела опять, по венам побежал огонь, а тело ответило слишком явно и по-взрослому. Я снова хотела его величество в самом неприличном смысле. Сильно. Всего-всего!

От непоправимого, на которое я неосознанно нацелилась и к которому уже стремилась, расшнуровывая мужскую рубаху, спасли товарищи по банде. Их гамаки висели на том же дереве, только ниже, и вот оттуда, снизу, донёсся печальный полувизг-полустон:

– А крепления точно хорошие? – вопросил Ботаник. – Они точно выдержат?

– Ты же сам крепил гамаки, – буркнул Псих. – Это у тебя нужно спросить.

– Я-то крепил, да… – проблеял Ботаник.

А я…

Я и протрезвела, и очнулась, и всё вместе. Нам предстоит ночевать в шаткой конструкции, которую фиксировал Джим? Серьёзно? Нет, серьёзно?!

– Не волнуйся, – прошелестел в ухо Георг, – я всё проверил.

Угу. Он-то проверил, но крепил всё равно Джим!

– Георг, ты со мною не расплатишься, – простонала я.

– В смысле?

– В том смысле, что я тоже умею писать. И у меня тоже есть блокнотик!

Георг опять замер, а ответом стало шедевральное:

– Погоди. Какой блокнотик? Марго, нечестно. Записи – это моя идея и моя прерогатива.