Поэтому она улыбнулась в ответ и увидела, как он слегка приподнял темные брови. Победно вскинув руку с выигравшим билетом, она направилась к нему.

К этому времени толпа вокруг лорда Хока и Киттиуэйк значительно поредела. Объявили новый забег, и скоро будет прекращен прием ставок.

Лорд Хок и Августа были единственными заметившими появление Оливии и, судя по лицам, очень обрадовались. Его глаза загорелись издевательским предвкушением, глаза матери — ликующим торжеством.

— Оливия тоже ставила на вашу прелестную лошадку, — заявила она, тронув рукав Хока.

— Пойдем, дорогая, — попросил лорд Холдсуэрт, уводя Августу. — Я покажу, где получать наш выигрыш. Лорд Хок, помните, я первый предложил купить кобылу. Надеюсь, вы сдержите обещание не продавать ее никому другому. Ее и первого жеребенка.

— Я не забуду. Даю вам слово джентльмена.

Оливии понадобилась вся сила воли, чтобы не окинуть его злобным взглядом. Его слово джентльмена! Ха!

Невилл, словно прочитав ее мысли, улыбнулся. К счастью для Оливии, вмешалась ее мать:

— Пойдем. Дай мне свой билет, Оливия, и я получу твой выигрыш. Вы составите ей компанию в наше отсутствие, лорд Хок?

— С огромным удовольствием.

Оливия стиснула зубы и снова улыбнулась. Позже она поговорит с матерью по душам. А пока что нужно разделаться с лордом Хоком.

После ухода Августы и лорда Холдсуэрта жокей соскользнул на землю и лорд Хок повернулся к нему.

— Все было, как вы сказали, милорд. Я держался так близко от Дорси, что нос Китти едва не касался крупа его кобылы. Дорси запаниковал и слишком рано стал размахивать кнутом. А в конце наша лошадка пошла таким галопом… — Он осекся и, ухмыльнувшись, покачал головой: — Она сейчас в наилучшей форме, милорд. Могу поклясться, что она бежала быстрее, чем вчера.

Хок вынул из кармана часы.

— На полторы секунды быстрее, чем в пробном забеге, — подтвердил он и, хлопнув тощего коротышку по спине, добавил: — Теперь иди, отпразднуй. Барт держит для тебя пинту пива. Я сам прогуляю Китти.

— Уверены?

Взгляд жокея скользнул по Оливии.

Лорд Хок усмехнулся:

— Мисс Берд помешана на лошадях, если, конечно, верить ее матери. Мисс Берд, вы прогуляете Китти вместе со мной?

Голос звучал вполне искренне, но глаза… о, эти глаза! Сколько же в них откровенного лукавства! Но Оливия вполне была готова принять вызов. И верно, поединок с Невиллом Хоком и стремление сунуть нос в его личную жизнь — именно то, что нужно, чтобы скрасить оставшиеся три дня.

— Не слишком верьте матушке, — предупредила она. — Она имеет привычку преувеличивать. Но да, я прогуляю Киттиуэйк с вами вместе. — Повернувшись к лошади, она погладила белую звездочку у нее на лбу, пораженная тем, что может говорить так спокойно, хотя в душе все кипит. — Китти — необыкновенная девочка! Вы хотите выставить ее еще раз? Думаю, она обгонит всех трехлеток, а не только кобыл.

— Напомните мне познакомить вас с моим тренером, — ответил лорд Хок, беря поводья у жокея. — Похоже, вы с ним полностью согласны по этому вопросу.

— Что вы говорите? Он похож на просвещенного человека, справедливо оценивающего способности женского пола.

— Вам нет нужды деликатничать со мной, мисс Берд. Полагаю, вы имеете в виду женщин. Не лошадей. — Знакомая кривоватая улыбка изогнула его чувственные губы. — Будьте уверены, мне никогда не приходило в голову недооценивать женщин.

— Неужели? — Она позволила себе ту же самодовольную усмешку. — А я никогда не пытаюсь недооценить мужчин.

— Это, возможно, мудро с вашей стороны.

— И вот что мне пришло в голову, — продолжала она. — Знай я вас лучше, могла бы найти случай увидеть вас в лучшем свете, чем во время наших коротких встреч. Поверьте, что неприятные детали наших вечерних встреч не способствовали симпатии или доверию к вам.

— Но эти встречи заинтриговали вас, не так ли? «Лорд X. Высокий и довольно красивый, что лишний раз доказывает что внешность может быть обманчива», — процитировал он и, наткнувшись на ее острый, как лезвие кинжала взгляд, рассмеялся: — Ладно-ладно, оставим это. Но я счастлив, что вы хотите узнать меня лучше.

Оливия ничего не ответила. Они довольно далеко ушли от остальных зрителей, и теперь им никто не мешал. Позади затрубил рожок, возвещая начало следующего забега. Впереди маячили временные, наполовину пустые стойла. Китти заржала, и Оливия инстинктивно погладила ее холку. Она, хоть и не доверяла мужчинам, все же находила мрачное удовольствие в этой игре в кошки-мышки.

— Надеюсь, лорд Хок, вы не нашли какого-то вульгарного или грубого объяснения моему простому желанию?

— Почему нет? Или вы сразу сбежите? Похоже, что моя грубость по отношению к вам — единственная причина, почему вы здесь. Вы думали об этом? — Он остановился и повернулся лицом к ней.

— Не льстите себе, — объявила она с прямотой, необычной даже для нее. — Это всего лишь показатель моей доведенной до предела скуки.

Она встретила его дерзкий взгляд с такой же решительной дерзостью, хотя в душе ее трясло. Боже, каким убедительным, каким обаятельным он может быть… когда пожелает!

Взмахнув рукой, она бесшабашно продолжала:

— Вы более занятны, чем большинство знакомых мне мужчин. К сожалению, вы также обладаете невероятным свойством раздражать и возбуждать неприязнь.

— И все же вы здесь, со мной.

— Верно. Но, как уже сказано, мне скучно.

— В таком случае позвольте вас развлечь. Последнее было сказано тихим, хрипловатым, странно будоражащим голосом.

Оливия развернула веер и принялась энергично обмахиваться. О, это уже предел всему!

— Я почти вас не знаю, — парировала она. — А то малое, что мне известно, отнюдь не располагает к продолжению знакомства. Вы слишком много пьете, вы способны опуститься до того, чтобы соблазнить служанок того дома, где гостите. Вы приходите к совершенно диким заключениям относительно невинных людей и не задумываясь пытаетесь присвоить не принадлежащую вам собственность. О, и вот еще что, — добавила она со все нарастающим пылом, — вы считаете, что вломиться в чужую комнату и рыться в чужих вещах — это забавная шутка.

У Хока хватило совести ничего не отрицать, но, судя по виду, он ничуть не смутился. Мало того, имел нахальство ухмыльнуться и широко развести руки, словно в знак собственной невинности.

— Чем я могу оправдать себя в ваших глазах?

— Сомневаюсь, что вы сможете изменить мое отрицательное мнение о вас.

— В таком случае почему вы здесь? — Он улыбнулся. Оливия прикусила губу и должна была напомнить себе, что делает это лишь для того, чтобы поставить его на место. И ни по какой иной причине. Его обольстительные манеры ничего для нее не значат. Как, впрочем, и зовущие взгляды, которые он то и дело бросал на нее. Она закрыла веер.