Она снова взглянула на Бена и сказала:

— Да, ты действительно поразил меня, дорогой. — И сейчас ее голос звучал намного теплее.

Бен сгорбился:

— Поразил, но не так приятно, как надеялся!

— Не говори глупости! Ты просто застал меня врасплох, вот и все! — воскликнула Тамара, покачав головой. — И потом, ты же сказал, что будешь ждать, когда я сама тебя позову!

— Я знаю, но, черт побери, Тамара! Я ведь живой человек! И когда Маргарет предложила взять машину и немного попутешествовать, я был очень рад и, конечно, согласился.

— Но почему Маргарет? Я хочу сказать, что никогда не думала, что вы такие друзья!

Они уже подошли к дверям домика священника, и Бен вздохнул:

— Я знаю, знаю, но мать…

— Твоя мать? — резко перебила Тамара. — Какое отношение она имеет к этому?

— Ну, вообще-то никакого. Просто она решила, что, если мы поедем и увидимся с тобой, это будет неплохая затея и, кроме того, Маргарет немного развеется. В последнее время она была несколько подавлена. Ее друг поступил на государственную службу в Сингапуре, а она осталась одна.

— Понятно. — Тамара пожала плечами. — Хорошо, Бен. Я не буду больше мучить тебя расспросами. Скажи только, сколько времени ты собираешься оставаться здесь?

Бен озадаченно уставился на нее.

— Сколько времени мы здесь пробудем? — переспросил он. — Черт, я считал, что это будет зависеть от тебя!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, я полагал, что мы вернемся все вместе, — ответил Бен несколько вызывающе.

— Нет, Бен, сейчас я не могу уехать. Я обещала миссис Фалкон кое-что для нее сделать. И я боюсь, что это не легкая задача.

— Миссис Фалкон? — Бен засунул руки в карманы своих брюк. — Кто это такая — миссис Фалкон? Тамара, не делай из меня дурака!

— Я и не собираюсь. О, Бен, это длинная история. Оставим пока этот разговор. Если ты собираешься остановиться в Фалкон-Уэрри, я должна предупредить тебя, что здесь нет гостиницы.

— Отец Донахью мне это уже сказал. Нет, мы остановимся в Килларни. Там есть гостиница, она находится прямо на берегу озера, и там, говорят, можно играть в гольф и ловить рыбу, так что мне не будет скучно.

— О! А где сейчас Маргарет?

— В гостинице. Я хотел встретиться с тобой один.

Тамара сжала губы:

— Мне жаль, что ты застал меня в таком плохом настроении, Бен. Но, поверь, мне нелегко было, приехав сюда, увидеть, как сильно здесь все переменилось. Произошло так много событий! — Она вздохнула, и Бен прижал ее к себе.

— Ну, как бы там ни было, ваш отец Донахью пригласил меня на ужин, так что я, пожалуй, войду.

Тамара кивнула, и они вошли в дом.

Отцу Донахью Бен, казалось, понравился, хотя это, похоже, была поверхностная симпатия, дань вежливости. Трапеза прошла спокойно, и Тамара была рада, что священник не делает попытки расспросить, как она провела день в «Фалкон-Хэд».

После того ужина Тамара и Бен пошли прогуляться, старательно избегая единственного мучившего обоих вопроса, а именно — вопроса о том, когда Тамара собирается возвращаться в Англию. Бен болтал о Джозефе Бернстейне, о телевидении, а Тамара рассказала ему, что сделала несколько эскизов, чтобы позже перенести их на холст.

Был отлив. Они сняли обувь и шлепали по лужам босиком. Вокруг стояла тишина и было прохладно. Почувствовав внезапную легкость, Тамара глубоко вздохнула. Бен внимательно наблюдал за ней.

— Ты вообще не хочешь возвращаться, верно, Тамара? — спросил он вдруг.

Тамара покраснела и была рада, что темнота помогла ей скрыть это.

— Бен! Конечно, я собираюсь вернуться! Послушай… Я попытаюсь тебе все объяснить.

Они остановились, и Тамара прислонилась к стволу дерева, одиноко росшего на краю болота. Бен протянул ей сигарету, и она закурила, воспользовавшись предложенной им зажигалкой. Затем она выдохнула дым и начала:

— Когда семь лет тому назад мы жили здесь, я вообразила, что влюблена в Росса Фалкона. Он был старше меня, гордый, высокомерный уже тогда, я же в те дни была… была никем. Во всяком случае, ему я была не нужна. Я уехала, но не забыла Росса. Мне просто было любопытно, что стало с ним и с «Фалкон-Хэд».

— Твоя картина! — воскликнул Бен. — Теперь я понял!

— Да, картина. Как бы то ни было, я хотела вернуться и вернулась, но как же все изменилось! Жена Росса — он женился вскоре после того, как я уехала, — уже мертва, а их ребенок — глухонемой!

Бен покачал головой:

— Как трагично!

Тамара кивнула, кусая губы. Да, именно так она должна была воспринять эту новость. Как трагично! Только так. И ничего больше. Никаких душевных волнений, просто сочувствие к неполноценному ребенку. Но вместо этого она приняла все так, словно это ее близко касалось, будто проблемы Люси были ее собственными или возникшими по ее вине, как откровенно и заявил жестокий в своем гневе Росс. А Бриджит Фалкон бесцеремонно возложила весь груз этой проблемы на ее плечи!

Но даже при таких обстоятельствах что-то в ней говорило, что ей следует уехать, уехать с Беном в Лондон, забыть о Люси Фалкон и Бриджит Фалкон и, главное, о Россе Фалконе — суровом хозяине «Фалкон-Хэд». Никто не властен помешать ей сделать это. Тогда почему же она не уезжает?

Вдруг она услышала, что Бен говорит что-то.

— Я все же не понимаю, какое отношение все это может иметь к тебе. Я хочу сказать, ты по-прежнему воображаешь, что влюблена в этого человека? Или, может быть, он в тебя?

— Росс Фалкон! — воскликнула возмущенно Тамара. — Росс Фалкон меня ненавидит! И нет, я вовсе не воображаю, что влюблена в него. Меня удерживает здесь не Росс. Дело в Люси.

— В девочке?

— Да. — Тамара отбросила сигарету в темноту. Огонек на мгновение вспыхнул и погас.

— Бриджит — это мать Росса — попросила меня попытаться убедить Росса отправить девочку в школу. Пока он не хочет об этом даже и слышать.

— Но почему тебя?

Тамара пожала плечами.

— Право, я не знаю. Я нравлюсь Люси, — ответила она довольно неубедительно.

— Это просто нелепо! — воскликнул Бен раздраженно. — Они что, не знают, кто ты такая? Каких высот ты можешь достичь в искусстве?

В ответ на это Тамара снисходительно улыбнулась.

— О, Бен, — сказала она, покачав головой, — здесь, в Фалкон-Уэрри, все не так. Конечно, они знают, что я рисую…

— Рисуешь! Рисуешь! — Бен стиснул кулаки. — Ты не рисуешь! Ты творишь! Ты художница, не просто чертов рисовальщик!

Тамара рассмеялась, чувствуя, как напряженность, которую она все это время испытывала, начинает постепенно уходить. По крайней мере, с Беном она может быть совершенно свободной.